Когда душа любила душу

Сегодня, благодаря появлению Интернета и социальных сетей, возможность «сквернословьем и бранью нарушать гармонию космоса» многократно возросла. «Зажатая гортань» — метафора, характерная для поэзии Бродского. Ирина Служевская, анализируя его стихи, писала: «Короткие строки проговариваются человеком, неспособным на более округлую речь, потому что горло его сдавлено»:

И в гортани моей, где положен смех
или речь, или горячий чай,
всё отчётливей раздаётся снег
и чернеет, что твой Седов, «прощай».

…Из слёз, дистиллированных зрачком,

гортань мне омывающих, наружу
не пущенных и там, под мозжечком,
образовавших ледяную лужу…[30]

Об истоках этого явления — в сказке «Снежная королева»: злющий-презлющий тролль (соцсети наделили это слово новым смыслом) смастерил зеркало, «в котором всё великое и доброе казалось ничтожным и гадким, а злое и дурное отражалось ещё ярче… Когда зеркало разбилось, миллиарды осколков разлетелись по всему свету, попадали людям в глаза, и тогда они начинали видеть в каждой вещи одни лишь дурные стороны, а некоторым осколки попадали прямо в сердце, и сердце превращалось в кусок льда». Аналог этого зеркала — бóльшая часть современных СМИ. У Кати — ни ледяной лужи, ни черноты. Её природа другая — свет, тепло, которые растапливают лёд в душах людей. М. Новахов говорил, что его друзья, двадцатипятилетние ребята, которые не падки на слёзы, «буквально рыдали» на вечере памяти в Москве в честь пятилетия со дня смерти Кати.

Она пытается осмыслить своё место в жизни:

Но вот за стиркой, как ни странно,
Или за мойкою полов
Из тонкой слабенькой гортани
Я слышу, чую нарастанье
Моих стихов!

И их мучительные роды

Я принимаю всякий раз.
Я повитуха, кто угодно,
Я мать-преступница — уродов
Выбрасываю в унитаз.

И без колебаний принимает на себя ответственность, которую возлагает на неё талант:

Весь мир передо мной,
Как черновой подстрочник,
Который я должна,
Должна перевести!

Чувство ответственности — то, чего не хватает в современном мире. Бродский говорил С. Волкову: «Женщины более чутки к этическим нарушениям, к психической и интеллектуальной безнравственности. А эта поголовная аморалка есть именно то, что XX век нам предложил в избытке. Когда на самом-то деле итогом существования должна быть этическая позиция, этическая оценка. И у женщин дело с этим обстоит гораздо лучше».

У этой хрупкой женщины с «тонкой слабенькой гортанью» есть чему поучиться: раскрепостить свои внутренние силы, творческий потенциал и способность к созиданию, стремиться к гармонии вокруг нас, не бояться говорить добрые слова. Разжать гортань, чтобы в ней были смех, и речь, и горячий чай с друзьями, и слова «люблю, скучаю».

Что за детский наив —
К благородству призыв?
Видно, Богом был просто ребенок.

…Не на вечных китах,

А на детских мечтах
Ещё теплится жизнь человека.

Сочетание зрелости и детскости — основа силы воздействия её поэзии. В жизни я иногда слышала у неё детскую интонацию уважительного удивления.

А это моя любимая — предновогодняя «Вот опять заморочит метелью…». Тоже «вальсок», как и её последняя песня:

Вот апрель задурит и поманит,
И качнет от небес до небес,
И опять ожиданьем обманет
Необещанных, впрочем, чудес.

       И томится душа в предвестье,

       Будто кто нашептал и напел,
       И колышется занавеска…
       Может, ангел в окно влетел?

«От небес до небес». Первая ассоциация у меня — «Прогулка» Шагала, вторая — качели. Сначала удаляешься от земли, окидываешь её взглядом сверху и, на миг замерев, летишь вниз, всё быстрей, быстрей… Со свистом проносятся под ногами леса, моря, города, вот всё это уже осталось позади, внизу, за спиной, ничего земного уже не видно, ничто не отвлекает, ты только видишь бездонный голубой свод перед собой и над собой, неторопливо плывут облака, и твоё собственное движение становится неторопливым, замедляется, замирает… И — обратный ход, как у гигантского маятника.

И проступит, как лик на фреске,
Голос тот, что шептал и пел,
И колышется занавеска —
Это ангел в окно улетел.