Когда камни меняют цвет

Вернуть Ирэйн в крепость? Это возможно, если учесть, что побег замыслил и привел в исполнение риор советник. И еще было желание узницы вернуться назад, несмотря на опасность, ожидавшую ее в узилище. Может быть, все было так, как говорит Дин-Таль, и тогда казнь — это слишком суровое наказание, но! Но есть еще тайное проникновение в Борг — в колыбель власти Эли-Ворга, на которую лейра Дорин посягнула когда-то. А это казнь… Впрочем, ее уговорил вернуться сюда советник… Или Ирэйн, которая всегда умела ловко притворяться, использовала его, надеясь получить свободу? Выглядеть безобидной скромной овечкой Ирэйн научилась в совершенстве. Могла ли она сблизиться с Тиеном, чтобы получить в его лице защитника и помощника? Могла.

«Лейра Дорин стал мудрей, и я это ясно увидел в беседе с ней. В отличие от Тиена, Ирэйн не ожидает пощады, и наказанием считает не заточение, а воспоминания о смертях, коим стала свидетелем», — теперь ей пришли на ум слова супруга. Но и они не внесли никакой ясности. Райверн мог оказаться прав равно в той же степени, как и ошибаться. Ирэйн и вправду больше не та маленькая девочка, что выкрикивала навязанные ей Лирном обвинения плененной кузине. Она повзрослела, поумнела, хотя и в свои семнадцать, лейру Борг вряд можно было назвать глупой. Наивной, неискушенной, да, но не глупой. Так что же ей мешало использовать советника в стремлении освободиться, тем более она ехала в Борг не беглянкой, но жертвой страсти и злобы смотрителя Тангорской крепости.

Альвия тряхнула головой, отгоняя досаждавшие ей размышления. Сейчас она была предвзята и сама это чувствовала. Чтобы успокоить внутреннее недовольство, лиори искала доказательства коварства кузины. Но имели ли они место на самом деле?

— Нужно отвлечься и освободить голову от мыслей об Ирэйн, — шепнула себе Перворожденная.

Она развернулась и направилась по узкой лестнице вверх — там находилась темница другого узника, чья участь также была известна, но с которым лиори хотела поговорить только завтра.

Литы шли за ней. И дверь темницы открыли первыми. Двое зашли внутрь и встали у стены, пропустив вперед Перворожденную.

Бывший смотритель Тангорской крепости лежал на животе на жесткой лежанке, уткнувшись лбом в сложенные руки. Однако при звуке отодвигаемого засова поднял голову. Увидев лиори, он рывком поднялся с лежанки и склонил голову, а после и вовсе опустился на колени.

— Моя госпожа…

— Поднимитесь, риор Дин-Шамис, — сухо ответила Альвия.

Ее спокойный равнодушный взгляд прошелся по багровевшим щекам узника. Тот поднял глаза на Перворожденную и вновь опустил голову. Лиори приблизилась, а вместе с ней подошли и литы, но хватило одного короткого жеста, чтобы они замерли на месте, вынув наполовину клинки из ножен. Шамис верно расценил угрозу, но в его голове не было и мысли о нападении на госпожу. Риор спрягал руки за спину, тем самым показывая, что он не опасен для лиори.

Альвия подошла к нему вплотную, сжала мужской подбородок и приподняла голову узника, заставив глядеть себе в глаза. Шамис послушно вгляделся в ледяную глубину, распахнувшуюся ему навстречу, и отвел взор.

— Стыдно? — спросила лиори.

— Да, — ответил риор. — Очень.

Перворожденная отпустила бывшего смотрителя из капкана своего взгляда и отошла на два шага назад.

— Чего вам не хватало, высокородный? — спросила она. — К чему вам понадобилась жизнь безвинных людей? Зачем вы напали на моего советника, зная, что идете на предательство? — Шамис вздрогнул, и Альвия отчеканила: — Почему вы предали меня?

— Я верен моей госпоже, — с легкой хрипотцой произнес узник. — Предан телом и душой.

— Тогда зачем вы пошли на преступление, которое толкуется не иначе, как предательство?

— Опасался потерять ваше доверие, лиори, — негромко признался Шамис. — Я позволил страсти захватить меня. Но надежды не оправдались, и тогда меня ослепила ревность. Я повел себя глупо и жестоко с женщиной, которую желал. А когда она исчезла, я понял, что потеряю намного больше, чем место смотрителя. Хотел скрыть проступок, но запутался еще больше. — Он поднял голову, посмотрел на госпожу и вновь опустился на колени: — Я виновен и признаю это.

— Несомненно, — холодно ответила Альвия. — Вы виновны и понесете наказание, высокородный.

— Мои дети…

— Вы решили вспомнить, что у вас есть дети? — едко вопросила лиори. — Быть может, вы вспомнили и о своей жене? — Риор промолчал, ему нечего было ответить. — Чем вы пленились, риор Дин-Шамис? Что нашли в узнице такого, что это ослепило вас? Она заигрывала с вами? Соблазняла? Манила обещаниями?

Бывший смотритель вскинул голову, и Альвия потребовала:

— Правду!

Узник отрицательно покачал головой.

— Нет, моя госпожа, лейра Дорин была равнодушна к моему вниманию. И на признание ответила отказом. Она не пожелала перебраться в мои покои, и пользоваться предложенными благами тоже отказалась. Это была только моя страсть.

— Вы честны, хоть это радует.

— Что будет с моей семьей? — все-таки спросил риор.