Когда киты выброшены на берег (СИ)

Останавливать или отговаривать её Годжо не стал, хотя желание это сделать точило головной мозг голодными термитами. Сакура была рядом всё время, пока болезнь поедала его тело: пока держался жар или колотил озноб, пока головная боль грозила раскроить череп по костным швам, а кашель помочь выхаркать все внутреннее органы. Когда Годжо просыпался, Сакура была здесь. Каждый раз. То дремала на кресле в углу, то по просьбе ложилась рядом, не боясь заразиться. Они с Мегуми что-то принимали по чёткой рекомендации доктора Куран. И ни один даже не чихнул.

Сакура обещала не бросать, пока ему было плохо. И не бросала.

Сакура решила, что им не стоит видеться. Они не виделись больше.

— Позвони ей, — сказал Нанами. — Пусть приедет и даст показания.

— Она уже давала.

— Давала, но не о том, что Канаяма её ударил, — сказал Нанами.

Годжо замер. Медленно-медленно поднял взгляд мгновенно ставших острыми, будто раскрошенный лёд вперемешку со стеклом, невозможных глаз.

— Он сделал «что»?

— Ударил её. Свидетель только один — главврач больницы. Он и рассказал об этом. Но нужно подтверждение от самой Куран.

— Ой, ой, ой, Нанами, — протянул Годжо. — Ой. Что этот уёбок сделал, ну-ка повтори?

— Годжо.

— Ударил… поднял на неё свои поганые руки?

— Годжо, сохраняй хладнокровие.

— Да я ледышка. Сама Снежная Королева, если угодно, — Сатору растянул губы в улыбку.

Нанами вновь поморщился. Надо было самому связаться с Сакурой и поговорить, но в обход Годжо это было бы не очень честно, хотя куда безопаснее.

— Ответь мне, господин следователь, положив свою не запачканную руку на своё чистое сердце: если мы сейчас будем делать всё официально, по регламенту, это надолго затянется? Вообще есть шанс, что Канаяме достанется по заслугам хоть немного?

Кенто снял очки и отложил в сторону. Потёр переносицу в попытке прогнать усталость.

— Я не даю никаких гарантий. Но сидеть сложа руки тоже не выход. Если даже главврач решил не молчать, хотя благотворительный фонд при компании Канаямы — спонсоры их больницы, то шанс есть, но…

— Маленький. И этот ублюдок всё равно продолжит портить жизнь…

— Вам обоим, — закончил за собеседника Кенто.

— Меня он не тронет.

— Ты ему не дался. Поэтому любые способы достать устрицу из раковины хороши.

— Да, любые способы, — Годжо потушил сигарету в пепельнице, а потом долго смотрел на оставшейся помятый окурок. — На-на-ми.

— Нет, — отрезал Нанами.

— Что «нет»? Я же ещё ничего не сказал, — удивился Годжо.

— Ты слишком громко подумал. И какую бы авантюру сейчас не предложил, я отвечу «нет», — категорично заявил Нанами.

— Но, радость моя…

— Я тебя сейчас удавлю.

Годжо тяжело вздохнул, закрыв глаза. А когда открыл, Нанами не увидел в них ни капли дурашливости.

— Я хочу избавиться от Канаямы. Ты правильно сказал, что любые средства хороши. Он ведь тоже ничем не погнушается. И если с этим делом не прокатит, то тупой ублюдок Канаяма и его прихвостни придумает что-нибудь другое. Я бы вытерпел, отшил, послал, но вокруг меня начинают страдать люди. Сегодня это Сакура, а завтра кто?

— Мне не понравится твой вариант решения проблемы, я так понимаю? — нахмурился Нанами.

— Он менее радикальный, чем ты думаешь, — улыбнулся Годжо.

Нанами покачал головой.

— Ну же, если ты мне поможешь, найдя хорошего частного детектива с годным фотоаппаратом, и предоставишь кое-какое оборудование, то я обещаю, что до твоей пенсии не буду выкидывать никаких глупостей, — заверил его Годжо.

— Ты столько не продержишься, — сказал Нанами.

— А если я завяжу с блядством? Поможешь? — спросил Годжо. — Я предлагаю тебе меньше головной боли в обмен на маленькую услугу?

Нанами долго сканировал его на предмет вранья или лукавства. Но Сатору был открыт и честен.

— Мои маленькие тебе услуги часто приобретают масштабы катастрофы, — тяжело вздохнул Кенто. — Чёрт с тобой, Годжо. И так седые волосы уже закрашивать приходится.

— Ты настоящий друг, — просиял Годжо и подцепил пальцами лежащий рядом телефон.

— Кого ты ещё собрался втянуть в эту авантюру? — мрачно поинтересовался Нанами.

Годжо деликатно выставил вперёд палец, мол, помолчи минутку, а потом пропел в трубку елейным голоском:

— Тоджи, любовь моя, нужна твоя помощь…

***

Сакура разбиралась с занавесками, когда раздался телефонный звонок. За окном в объятьях заходящего за горизонт солнца виднелся кусочек антрацитового моря. Небу вспороли горло, а он серебрился, будто ртутное зеркало, чуть отливая алым. Сакура испытала острую необходимость пройтись по набережной прямо сейчас.

Но сначала приняла звонок.

— Да.

— Я знаю, ты просила не звонить, — раздался голос Годжо. — Но мне надо.

— Ладно, раз надо, — сказала Сакура.

— Устроилась?

— Да, почти. Тут много старого хлама. Разбираю.

— Как себя чувствуешь? — спросил Годжо.

— Нормально. Только хочется курить, — поморщилась Сакура.

— Я сделаю это за двоих, — хохотнул Годжо.

Они какое-то время молчали. Сакура почему-то отчётливо представила, как Сатору стоит на улице и курит сигарету. Прозрачный ветер уносил сизый дым. Годжо морщился и кутался в пальто. Ей вдруг захотелось оказаться рядом и взять замёрзшие руки в свои, чтобы согреть.