Когда мертвые заговорят

– Думаю, да, – ответила я и тут же подтащила к ее койке табурет, опустилась на него и уперлась локтями в колени, сцепив пальцы. – Перед тем как потерять сознание, ты сказала, что Аспен шевельнулся.

Кончики ее ушей покраснели.

– Ну, очевидно, мне все привиделось.

– Так он двигался или нет?

– Я не знаю, ясно?! – Кира в упор посмотрела на меня, а потом повторила уже мягче: – Не знаю. Если бы он двигался, он бы уже вышел из комы, разве нет?

– Хорошо, оставим эту тему. Теперь рассказывай, что случилось.

– Я уже все рассказала.

– Я не из полиции. Перескажи все еще раз.

Она вздохнула и, поудобнее устроившись на подушках, начала:

– Ну, я вышла, чтобы купить тебе воды, но вдруг увидела какого-то типа в куртке с капюшоном.

– Ты сказала о нем детективам? – спросила я, тут же напряженно сжавшись. Если Кира видела кого-то на лестнице, или в коридоре, или где угодно, кроме ординаторской, где я валялась на диване в обычном белом халате, а не в куртке с капюшоном, значит, это не я. – Мужчина или женщина?

– Как я должна была понять, мужчина это или женщина?

– У этого человека были широкие или узкие плечи? Он был высоким или низким? Как от него пахло?

– Что, прости? – спросила она таким тоном, что ясно давала понять, что думает, будто у меня не все дома. Я это проигнорировала.

– Он что-то говорил?

– Когда я заорала, он рявкнул, чтобы я заткнулась.

Когда Кира произнесла эти незамысловатые, логичные слова, меня словно током ударило. Не показывая, как взбудоражена, я переспросила:

– Он кричал на тебя?

– Не кричал. Пока пытался вырезать мне почку, он шипел, чтобы я заткнулась.

– Его голос показался тебе знакомым?

Тут Кира задумалась, и на секунду у меня внутри вспыхнул слабый фитилек надежды. Я теснее сцепила пальцы, рискуя вывихнуть сустав.

– Не знаю, – наконец ответила она. – Голос у него был каким-то странным.

– Каким странным? Он был хриплым, мягким, приказным?

– Он был злобным, ясно?!

– Ты не попыталась снять капюшон с его головы?

На этот раз Кира вскинула брови так высоко, что дала понять: она считает меня сумасшедшей.

– Он пытался меня убить, так что я была занята спасением своей жизни, а не разглядыванием его лица! – вспылила она. Затем, тяжело вздохнув, она громко сказала: – Да и не было у него лица. На нем была маска.

Я скрестила руки на груди и задумалась. Итак, человек, который напал на Киру, – Неизвестный. Во-первых, она оставила на стекле в туалете послание: «Я спасу тебя», а затем напала на Киру в палате Аспена. Во-вторых, на Неизвестном была маска. Из этого следует несколько выводов: во-первых, Лаура не Неизвестная, а это значит, что убийца на свободе. Во-вторых, мы видели его в больнице, куда он не мог пройти незамеченным. Он подслушивал Кирины вопли в туалете и знал, что она проводит очень много времени рядом с Аспеном, поэтому целенаправленно направился наверх.

– О чем ты думаешь? – спросила Кира, изучая меня жгучим взглядом.

– Думаю, чем перекусить.

Она хмыкнула, даже не притворившись, что верит мне.

– И действительно, о чем еще ты можешь думать? Истеричка.

Странно, но ее «истеричка» прозвучало как-то по-особенному. Будто она хотела сказать что-то другое. Или вложила в слово иной смысл, который мне не понять.

Я поднялась на ноги, закинув лямку сумки на плечо, и сказала:

– Мне пора. Пожалуйста, попытайся припомнить детали нападения, это важно. Может быть, от него специфически пахло, или он странно передвигался…

– Да ладно, ладно, – отмахнулась она, поджав губы и откинувшись на подушку.

– И ничего не бойся. Больше тебе ничего не грозит – тебя защитят.

– У-хо-ди, – протянула Кира, демонстративно отворачиваясь к окну. Я покачала головой и направилась к двери. Почему она себя так ведет? Я ничего не понимаю. Может, переживает, что я вижу ее в таком слабом состоянии? Или просто устала?

Я уже потянулась к дверной ручке, которая освободила бы меня от скверного Кириного настроения, как вдруг в дверь кто-то постучал. Я шагнула назад, ожидая, что это вновь детектив Нильссон пожаловал с расспросами. Но это был не детектив.

К моему изумлению, на пороге возникла Леда Стивенсон.

За моей спиной скрипнула койка, а затем Кира застонала, пытаясь сесть.

– Что? – недоверчиво начала она. – Что ты здесь забыла, черт…

– Кира, – я обернулась, и она стрельнула в меня взглядом, но все же проглотила ядовитые слова. Затем я посмотрела на Леду и максимально осторожно спросила: – Что ты здесь делаешь?

Леда была ненамного выше меня, но из-за бледности и худобы казалась очень высокой и нескладной, словно девочка лет двенадцати.

– Я услышала о нападении и захотела убедиться, что с Кирой все в порядке.

Я почти забыла, какой у нее голос. Звонкий, но тихий и мягкий, и в то же время крепкий. Такой, будто в ее груди слишком мало сил, чтобы вытолкнуть наполненные мощью и жаром слова.

– Что?! – Кира возмущенно подскочила и опять застонала, повалившись на кровать. Пружины протяжно заскрипели. Я не стала сверлить ее многозначительным взглядом. Пришлось на всякий случай уточнить:

– Ты услышала, что на Киру кто-то напал, и решила проверить, все ли с ней в порядке?