Когда молчит совесть

- Мы сегодня собрались здесь, чтобы обсудить диссертацию Вугара Шамсизаде, одного из самых талантливых молодых ученых, на которого все мы возлагаем большие надежды. Выдвинутая им научная проблема в определенном ракурсе освещает пути дальнейшего развития химической промышленности. Его открытие - начало нового этапа в области горючего для моторов. Я верю в талант Вугара Шамсизаде и не сомневаюсь, что он с честью решит стоящую перед ним задачу, задачу актуальную и благородную. Мы должны не раздувать те или иные недостатки, еще имеющиеся в его работе, не делать, как говорится, из мухи слона, а помочь молодому ученому. Конечно, можно, сосредоточив внимание на незначительных технологических ошибках, подвергнуть работу Шамсизаде жестокой критике и даже уничтожению, навсегда отбить у молодого ученого охоту к дальнейшим дерзаниям и открытиям. Имеем ли мы на это право? Нет, мы должны по существу разобраться в том, что уже сделано, и помочь Шамсизаде спокойно довести свою работу до конца. Вот это и будет та отеческая забота, к которой призывал здесь Бадирбейли. Мы, старики, можем только радоваться успехам молодых.

В зале наступила тишина. И снова раздался громкий голос Бадирбейли:

- Вы неправы, Гамзаев! С начала до конца неправы! Наш долг избавляться от таких людей, как Шамсизаде. В науке нет места шумихе. Сто раз повтори "халва" - от этого во рту слаще не станет. "Помогать, помогать, без конца помогать"!... До каких же пор? Где граница помощи? Шамсизаде потребовал специальную лабораторию. Дали лабораторию. Выделили помощников, израсходовали уйму государственных средств. За все время существования нашего института никому никогда не создавали таких условий! Не хватит ли? Не пора ли прикрыть столь нерентабельное дело? Требованиям не будет конца! Довольно, товарищи! Подобное отношение к государственной копейке недопустимо! В других организациях за такие дела привлекают к ответственности. Еще раз повторяю: довольно! Партия и правительство доверяют нам. Наш священный долг оправдать доверие! Разбрасывать направо и налево государственные деньги - преступление. Надо называть вещи своими именами!

Кой на кого слова Бадирбейли, как видно, возымели действие. Не успел он закончить речь, как в разных концах зала поднялись три руки. Слова просили самые молодые члены ученого совета. Спокойно и категорически поддержали они предложение Бадирбейли.

- Считать проблему, выдвинутую аспирантом Шамсизаде, нежизнеспособной, ненужной, непригодной! - утверждал один.

- Предложить Вугару Шамсизаде выбрать новую тему для диссертации, вторил другой.

- Осудить Вугара Шамсизаде как псевдоноватора, уклониста в науке. Прошу занести мои слова в протокол... - настаивал третий.

Вугар сидел в последних рядах и поначалу спокойно слушал споры и обвинения, сыпавшиеся на его голову. Но под конец не выдержал, начал волноваться. Сторонники Бадирбейли пошли в наступление широким фронтом. Они со всех сторон обкладывали его диссертацию динамитом - вот-вот взорвется и взлетит в воздух. Если немедленно не выступить, не привести веские доказательства своей правоты, логически не опровергнуть ложные утверждения, еще кое-кто из членов совета может присоединиться. Вугар с тревогой посмотрел на Гюнашли. Профессор был спокоен. Подперев кулаком подбородок, он не сводил грустного, задумчивого взгляда с наглого и торжествующего лица Бадирбейли. Казалось, все, что говорилось, не имело к Сохрабу Гюнашли никакого отношения, будто упреки и обвинения, раздававшиеся с трибуны, летели в адрес не его аспиранта. Поглядишь и подумаешь, что мысли Гюнашли сейчас где-то далеко-далеко...

* * *

...В 1941 году Сохраб Гюнашли работал в Академии наук. С первых дней войны группе видных химиков, в которую вошел и Сохраб, было предложено временно прекратить научно-теоретические исследования и заняться решением конкретных задач, необходимых для нужд фронта. Эти годы сливались в один длинный, исполненный бесконечного труда день...

Окончилась война. Тут бы и передохнуть! Но не такой характер у Сохраба Гюнашли. И снова день и ночь работа... Появились реактивные двигатели, которые требовали высококачественного горючего, не закипающего при высоких температурах, не замерзающего на морозе, не дающего осадков и коррозии. Все химики страны трудились над решением этой проблемы. Гюнашли первым изобрел такое горючее. Положив в основу его изобретение, в Баку начали строить завод. Уже близки были к завершению монтажно-сборочные работы, как в Азербайджане грянули небывалые морозы. Целую неделю бушевала метель, засыпая снегом дороги, тротуары, улицы. В городе остановилось движение. Аппараты на недостроенном заводе покрылись ледяной коркой, в трубах замерзали растворы...

Однажды, когда рабочий день уже шел к концу, в кабинете Сохраба зазвонил телефон:

- В десять вечера явиться к управляющему объединенного заводоуправления товарищу Бадирбейли!