Когда наступает время

- Твое безумие не проходит для меня даром. Все твои предприятия сродни смертному приговору, который ты сам себе назначил, а последнее почти добило и тебя и меня. Ты потерял в Гедроссии больше половины войска. Во имя чего? Два месяца не от тебя, не от Неарха не было известий. Я потерял столько людей в надежде найти ваши следы, но пустыня не давала ответов, пожирая всех. Ты, наверное, забыл, как в детстве говорил мне, что цель оправдывает любое безрассудство. Но какова цель? Доказать, что ты превзошел Семирамиду? Но кому доказать? Себе? Мне? Семирамиде? Отправляясь в Гедроссию, ты подверг опасности не только себя, но и всю империю. Твои сатрапы похоронили тебя еще в Индии. Безнаказанность и произвол царят повсюду. Ты свершил вроде бы праведную месть, умертвив виновных, но, сколько их осталось? А ведь каждый ждет, что ты сгинешь в очередной Гедроссии, как бы она не называлась. Александр, ойкумена безусловно конечна, но не для одного человека, будь он хоть сын бога, хоть сам бог. Разве герои, о которых мы слышали с детства объяли необъятное? Нет. А где они? Их уже нет. Я думаю, им не легче, что теперь они живут в мифах  легендах. Тесей, Геракл, Ахиллес…

- Вижу, с тобой творится что-то совсем неладное. С чего ты вдруг решил пинать меня Гедроссией?

- Творится, Александр. Зачем нам все эти прекрасные дворцы, раз мы не жили и, похоже, так и не поживем в них. Ты не просто воин, ты царь, а царю, как и любому из них нужен дом.

- Наш дом – Вавилон, Гефестион.

- Вавилон, говоришь? Нет, Александр. Ты заскочишь туда ненадолго, словно это дорожный пост. Отдохнешь немного, смахнешь пыль, перекусишь что-нибудь и помчишься дальше в Аравию, на Карфаген, Сицилию. Ты как осенний лист, который не знает покоя, гонимый порывами ветра. Верно, в детстве мы с тобой мечтали завоевать весь мир, но мы не знали тогда, каков он. Я уже не уверен, что он нужен нам целиком.

Гефестион замолчал, устало поднялся и сел, спустив ноги. Александр стоял напротив, не зная, что ответить.

- Ты решил устроить свадьбу, - помолчав, продолжил Гефестион. – Хорошо. Я согласен. Раз ты считаешь, что это нужно, я не спорю. Только объясни мне, зачем? Как ты думаешь жить? Будешь таскать их по свету, чтобы твои, да и мои наследники так не и узнали, что это значит, жить по-царски? Боюсь, если ты не передумаешь, они не увидят ни Вавилона, ни Пеллы, ни Афин. Вечные скитальцы.

- Хочешь, я позову к тебе Критобула? Мне кажется, тебе нужен врач.

- Не нужен.

- Что тогда?

- Я хочу вспомнить, как пахнет трава, как шелестит старый платан, что знал все наши секреты. Я хочу, чтобы мир вновь лежал передо мной, и я не знал, чего он стоит. Я хочу вновь увидеть, как дрожат твои ресницы, когда с них срываются капли дождя, и в глазах светятся звезды, такие же, как на ночном небе.

- А разве сейчас ты не можешь видеть?

- Нет. Сейчас в них вспыхивает только гнев, а глаза блестят разве что  во время попоек.

Гефестион отвернулся и замер, прижав к плечу подбородок.

- Хочешь, - тихо сказал Александр, - после свадьбы я отпущу тебя в Македонию, чтобы ты отдохнул?

- Наверное, я единственный, кто не сможет этого сделать, как бы мне не хотелось.

- Почему? Что за причина?

- Моя причина всегда одна  и та же. Ты.

Александр сел с другой стороны скамьи, прислонившись спиной к другу.

- Может то, что я пришел тебе сказать, немного порадует тебя. Прибыли наши будущие жены. Не хочешь взглянуть на Дрипетиду? Она сильно повзрослела за эти годы. Была совсем девчонка, а превратилась в красивую женщину.

- У меня вся жизнь впереди. Еще насмотрюсь.

- Если бы не ты, - Александр пытался возродить у друга желание жить, - я бы сам женился на всех дочерях Дария.

- Еще не поздно все изменить.

- Обувщик Главк просит принять его, хилиарх, - доложил молоденький паж, скромно ожидая дальнейших распоряжений.

- Я иду. Пусть ждет меня в покоях.

- Я провожу, - мальчик, кланяясь, попятился.

- Он и сам дорогу знает.

- Хоть что-то тебя еще интересует, - выдохнул с облегчением царь. – Хорошо, что я не убил его в еще в Мидии.

- У него хорошие руки, а воин из него некудышний. Пусть каждый делает, что ему предназначено. Забудь о том, что я тебе говорил, Александр. Мы с тобой еще повоюем. А твоя походная палатка намного уютнее дворцов. Ты прав.

Гефестион обернул вокруг бедер полотенце и зашлепал прочь босыми ступнями.

«Жить будет», - подумал Александр, довольно поглаживая  шею.

- Гефестион, вставай!

 Александр сонно пихал друга в бок локтем.

- Отстань, - промямлил Гефестион, нехотя отмахиваясь. – Ты когда-нибудь дашь мне покой или нет?

- Вставай. Кончилась твоя холостая жизнь. Следующей ночью ты будешь уже женат.

- Тем более. Не порть сладость последних мгновений.

- Я все равно не отстану от тебя.

- Слушай, а почему бы тебе не пристать к Пердикке или Евмену? В конце концов, у тебя есть Багой. Причем здесь я?

- При том, что сегодня я спал с тобой.

- Если бы я знал, что ты так будешь мне досаждать, я бы не пришел. И вообще, я что-то не припомню, чтобы...

- Будет странно, если ты хоть что-нибудь припомнишь. Ты опять так напился, что разве что не хрюкал.