Когда наступает время

- Я уже говорил, что женщины не приносят добра. Они подобны змеям, что кишели в покоях моей матери. Заползая в душу, они делают нас бессильными перед ними. После того я не позволил себе больше ни разу взглянуть на Статиру. Я даже не приближался к ее покоям. Гефестион, ты дал мне клятву, что даже под пытками не признаешь этого. Знаешь, я все чаще думаю в последнее время, что славные битвы остались позади, и теперь мне приходится воевать с женой и наложницами в гареме. Разве достойно это славы и чести воина?

- Я уже слышал о беспорядках.

- Посмотри на воинов. Они отяжелели, словно буйволицы перед отелом. Если так пойдет дальше войско будет не способно даже двинуться с места. Стратеги опустились до того, что пьют из одной миски с последними из смертных, а таксиархи заказывают песок для упражнений из Египта и носят обувь с золотыми гвоздями. По возвращении в Вавилон, я займусь реорганизацией армии и усилением флота. В скором времени мы пойдем на Аравию, а оттуда через Египет на Карфаген…

Гефестион смотрел, как оживает Александр, почти вживую рисуя перед ним свои планы. Величайший из великих… Первый среди равных…Равный богам…

(1) Сотер-спаситель - Птолемея Лага называли Птоелемей Сотер («Спаситель») в знак благодарности за освобождение о. Родос от войск Деметрия Полиокрета (сын Антигона Одноглазого).

(2) Катафрактарий - древний воин, чешуйчатые доспехи которого покрывали тело целиком.

(3) Квинт Курций Руф. «История Александра Македонского. Книга VII, глава 2.

(4) Праскинеза – древневосточный обычай падать ниц перед повелителем, выказывая ему тем самым величайшее почтение.

(5) К. К. Руф «История Александра Македонского» Книга VIII, глава 5.

(6) У македонцев был обычай именно так говорить с царем.

      (7) Мирмидонец – Ахиллес был мирмидонцем. По приданию считалось, что именно Ахиллес является предком Александра по материнской линии. В легендах упоминалось, что богиня Фетида, мать Ахиллеса, закаляя его, макала младенцем в воды священной реки Стикс, но поскольку при этом она держала его за пятку, это оказалось единственным уязвимым местом. В последствии он был убит стрелой, попавшей именно в это место.

(8) Скифос – большая чаша для вина.

(9) Аретэ - «доблесть, мужество», в древнегреческой мифологии – богиня мужества.

(10) Гибрис (хюбрис) – дословно «дерзость»:высокомерие, гордыня, спесь, гипертрофированное самолюбие: в древнегреческой культуре – персонифицированное свойство характера.

ГЛАВА 2.

СМЕРТЬ ГЕФЕСТИОНА.

Александр тронул дверь, она легко открылась, впуская в знакомый, но успевший забыться уют. Налившееся зноем солнце тяжело клонилось к земле, щедро одаривая утомленный город. Рыжеющие лучи проскальзывали в зал, впиваясь в силуэты птиц, разбросанные вышивальщицами по зеленому шелку покрывал. Золотые нити оперения вспыхивали, возбужденно переливаясь разноцветьем искр, оживляя веселых порхальщиц. Старинные чеканные вазы довольно подставляли крутобедрые бока солнечному дождю, и он выбеливал потемневший от времени орнамент. Древние боги юно улыбались, снисходительно глядя с мозаичных стен. Они словно замерли, отложив извечные дела, чтобы вновь приветствовать равного себе. Резная мебель сочилась ароматом сандала густо сбрызнутого запахом полуденного зноя. Граненные солнечные струи, пробивающиеся сквозь шестиугольные отверстия в ставнях,  выхватывали из тени сотни искрящихся пылинок. Они казались стайкой живых мотыльков, вздымающих в чуть голубоватом дымке томящихся прикуриваний.

Дворец в Экбатанах, не столь величественный, как в Вавилоне или Персеполе, был любим Александром. Он напоминал Пеллу, будоража в душе ранящую тоску по дому. Сквозь приоткрытые ставни виднелось множество крыш, беспорядочно слепленных друг с другом. Нагромождение это разливалось на многие стадии и, срастаясь с холмами, терялось где-то в вершинах.

Глядя в закат, Александр думал о противоречивости желаний. Там в Пелле  ему грезились персидские просторы, манящие славой, приключениями и богатством, а теперь, изведав это, он тосковал о  времени, когда мечты были всего лишь мечтами. Вокруг суетились рабы, неслышно ступая босыми ногами, но царь даже не заметил, как, сменив пыльные одежды, тело мягко  окутал персидский халат.

Солнце скатилось и исчезло, вспенив кровавые облака. Тихо щелкнула дверь, и Александр ощутил  теплоту ладоней, опустившихся на плечи. Не обернувшись, он прижался щекой к рукам, потерся и улыбнулся. Ягуары, охранявшие граненый камень в перстне, принужденные ювелиром вечно гнаться друг за другом, возмущенно кольнули щеку. «Они не любят, - как-то сказал Гефестион, - когда им мешают. Вот и возмущаются».

- Сколько крови.

- Боги вновь не поделили что-то, - по голосу Александр понял, что Гефестион улыбается.

- Того и гляди, прольется.

- Огранщикам будет работа.

Александр потянул руку друга и поцеловал темно-красный камень перстня.

- Ты веришь, что кровь небожителей дает бессмертие?

- Бесстрашие приносит бессмертие. Кровь лишь убивает страх.