Когда падают звезды

Заметит ли кто-то, что она ушла? Конечно, ведь она чувствовала себя как узник, которого ведут к гильотине через толпу зевак, получающих извращенное удовольствие от предстоящего убийства.

Бежать куда-то сил не было, хотелось убежать, от себя, из этого дома, из этого мира, но вот только не было сил. Ноги сами несли Майю в комнату, как будто это последний уголок, не знающий еще ее позора, для него, она свою вину окупила, пожертвовав рисунки, там она опять сможет почувствовать себя не такой голой. Для развлечения гостей. Ну что ж, не зря ты думала, что бояться следует двери, чужих глаз. Значит так оно и есть, значит все уже в курсе того, что она вот так просто, ради его забавы отдалась, без сопротивления, без малейшего сопротивления. И даже больше, что не прошло и трех дней, и она уже готова верить в его благородные намерения. Наивная дура, урод не только снаружи, но и внутри.

Сердце билось так часто, что Майе не хватало воздуха, поднявшись по ступенькам вверх, она оперлась рукой о стену, пытаясь привести дыхание в порядок. Предательские слезы начали щипать глаза. Как раненый зверь, Майя могла думать только об одном, спрятаться, спрятаться и там зализывать раны, или умирать, но главное не на виду. Оттолкнувшись от стены, она поплелась дальше. Еще трижды она останавливалась, прижимая горячий лоб к прохладным стенам. И как бы не хотела забыться, в голове билось "дура, какая же дура".

Добравшись до двери, за пеленой слез не видно было уже ничего, нажатие ручки, повеявшая оттуда прохлада, безопасность. Девушка не видела застывший силуэт в противоположном конце коридора, не слышала и приближающихся шагов, следующих по ее следам.

Дрожащими пальцами, она попыталась закрыть дверь на ключ, но все на что она сподобилась, провернуть ключ на полуоборота, и снова ее подвели дрожащие ноги. Чтобы не упасть, она схватилась за стенку камина. Второй рукой, Майя закрыла рот, ведь не знала, что вырвется из души вместе с больше не сдерживаемыми слезами, всхлип или крик, крик боли, потому что было так больно и так стыдно.

Майя не слышала ни того, как с размаху открылись двери, ударившись о боковую стену, не почувствовала потока воздуха, не слышала щелчка засова.

*****

Увидев, как изменилось лицо Майи, после его слов, Дэррек был готов убить себя, и эту идиотку, из-за которой такое сказал вместе с собой. Как же еще она могла это воспринять? Что еще подумать? Слишком еще неуверенна она в нем, в себе, слишком неопытна, чтобы верить ощущениям, а вот словам - другое дело. Черт. Опять ее глаза отмирают, опять она ставит эту стену, опять закрывается в ракушку. И опять он в этом виноват. Когда Майя выходила, он готов был разнести все тут, лишь бы остановить ее, но вот чего это будет стоить ей? Остановить ее сейчас, значит разрушить жизнь. Нет. И он стоял. Смотрел как она уходит, и стоял. Рвался изо всех сил и продолжал безразлично смотреть на огонь. Он считал до ста. Медленно, как только мог, представляя, что она опять себе напридумала. Медленно, думаю о том, закрыты ли все окна на втором этаже, спрятано ли оружие. Медленно, рассчитывая свой путь поиска. Сто. Он поставил на камин стакан, сказал Дамиану, что устал с дороги, вышел.

Летя по ступенькам вверх, он просил Яха лишь о том, чтобы она оказалась у себя, где еще искать ее сейчас он не мог себе вообразить. Двери мелькали перед глазами со скоростью света, зная дом на зубок, он мог сократить путь, но как зверь, пытался идти по следу, чтобы не упустить, ничего не упустить.

Дэррек не увидел, как она заходит в комнату, но вот хлопок двери услышал, догнал. С первого раза ручка не поддалась, но достаточно было небольшого усилия, и свет коридора проник и в комнату.

*****

Витор пообещал Майе, что отлучится не на долго. По правде говоря, ему просто не хотелось слушать очередные хвалебные оды в честь его светлости, а конюх не так давно просил его подойти, ведь после последней поездки его лошадь стала похрамывать. Оказалось, у бедняги воспалилась заноза, пришлось повозиться. По этому он и задержался, а перед тем, как вернуться в общество, зашел в комнату, сменить порядком испачканный жакет. Сцена, разыгравшаяся перед ним заставила остолбенеть. В прямом смысле этого слова. Увидев перед собой силуэт женщины, он хотел было подойти, а особенно опознав в нем Майю, вот только слишком она странно себя вела. И как бы разум не говорил ему, что ей нужна его помощь, интуиция кричала не вмешиваться. И он остался стоять. Стоять и смотреть на то, как девушка шатаясь возвращается в свою комнату, как за ней следует еще одна тень, на этот раз мужская, которая могла принадлежать лишь одному человеку. И как эта тень не церемонясь заходит вслед за девушкой, даже не входит, влетает, не заботясь о двери, не оглядываясь по сторонам. И, будь он неладен, почему-то и в голову ему после всего этого уже не пришло, что его помощь там нужна. Майя, во что же ты впуталась? И представляешь ли ты, чем все это обернется?