Когда падают звезды

Подали горячее и все закрутилось своим обычным чередом. Стучали приборы, поворачивались головы, сияли улыбки, переливались голоса. Каждый раз, когда как бы невзначай обводя присутствующих взглядом, Майя останавливалась на его светлости, происходило что-то странное. Он был увлечен беседой с окружающими его людьми, тоже улыбался, смеялся, говорил, поднимал бокал с тостом, чокался с дамами, при этом смотря им прямо в глаза, вынимая одним взглядом душу. И Майю это раздражало. Она бы чувствовала себя ужасно, как тогда, если бы он смотрел так на нее, но подмечать это было неприятно. Если шла в столовую она с намерением учиться вести себя так же как с самого начала пребывания тут независимо от того, есть он поблизости или опять нету. То постепенно, она начала ловить себя на том, что элементарно следит за ним. Ловит краем глаза любые движения, отпивая из бокала смотрит, как будто сквозь, но в реально очень даже осмысленно. И пару раз, а может и не пару, они встречались взглядом. Ее, задумчивый, пересекался с его, и что заставляло клокотать в ее душе неизвестное чувство, совершенно безразличный, как будто, поставь в ряд ее, шифоньер и стул, два последних получат столько же внимания как и она. И в момент осознания этого, сердце снова падало, опять фон, опять всего лишь фон.

*****

Глупая, она опять думает, не о том думает. Такая серьезная, и такие наивные делает попытки оказаться незамеченной, может перед кем-то ей это и удается, но вот не перед ним. Неужели не понимает, что посмотри он вот так на нее, спокойной жизни больше не жди. Нет, это невозможно, она уже на что-то обиделась. Понять женскую логику, мужчине не дано, но в ней, ее собственная логика еще и опасна, а не только непредсказуема.

Когда с едой было покончено, хозяин пригласил гостей выпить с ним за удачный, урожайный год, который, дай Ях, грядет в его владенья. Отказавшихся не оказалось. Почти не оказалось, Витор, покинул комнату под предлогом срочного дела, какого - не уточнял, а держать его сестры не собирались. Его частую загадочность можно было простить хотя бы потому, что каждому было что скрывать, теперь-то Майя знала это точно, и лучшее, что мог сделать друг - не заметить тайны, даже если она его и интересует.

Сегодня вечером, вино и напитки покрепче лились рекой. Не знавшие толком своей меры девушки начинали хихикать и заливаться краской все чаще, шутки становились все двусмысленней, и в определенный момент Майя поняла, что грань дозволенного уже перейдена. Она не судила присутствующих людей, ведь будь все чуточку по-другому, она бы возможно и сама чувствовала себя не менее расслабленно, после третьего бокала игристого. Но лично ее атмосфера совершенно не располагала. Единственное что заставляло остаться, сидящая на диване неподалеку Соня. Покинув их на время, Витор сослужил плохую службу девушке, место возле нее занял уже достаточно веселый Малколм, не замечающий, а может не желающий замечать натянутость Сониной улыбки, и попытки отодвинуться подальше. На Майю же сестра оборачивалась каждый раз, ища немой поддержки и подбадривающего взгляда, чтобы потом опять с достойным видом выслушивать весь бред, который он нес. Ведь в сущности, он совсем не плохой, всего лишь глуповат, а сейчас, еще и на удивление расхрабрившийся. Майя же ждала возвращения Витора, чтобы со спокойной душой оставить сестру на его попечение и незаметно выскользнуть отсюда. Такие развлечения ее не прельщали совершенно. И темы разговоров тоже.

- Ну и что же, вы хотите сказать, что совсем не против так называемого многоженства? - Кэрри говорила уже с характерной писклявой интонацией. - Зачем же мужчине несколько жен, когда они спокойно заводят любовниц? - девушка сама же и посмеялась над своей шуткой, но она была не одна, посчитавшая ее остроумной. А вот Майя поежилась, ей стало еще менее комфортно.

- Но вы не думаете о бедных детях тех, кого называете любовницами. Одно дело бастард, и совсем другое - благородный сын своего отца, рожденный в браке. - оппонирующий ей Малколм как бы ожидая одобрения, посмотрел на сидящую рядом Соню. Та, просто пыталась не прислушиваться к происходящему, сил это выносить уже не было, а покинуть комнату, почему-то было еще сложнее. Складывалось впечатление, что ведется борьба, без приза и победителя, а лишь с проигравшим, тем, кто первый признает своим уходом, что происходящее вышло за все рамки. Девушка смотрела на то, как в вине играют блики свечей, освещающих комнат, и ни поддерживать спорящих, ни самой вступать в спор не собиралась.