Когда падали стены… Переустройство мира после 1989 года

Валютный союз был центральной чертой relance européenne, т.е. «возрождения Европы», провозглашенного председателем Европейской комиссии с 1985 г. Жаком Делором. Франция была особенно заинтересована в этом, поскольку опасалась растущего доминирования западногерманской экономики и Бундесбанка в рамках европейской валютной системы, существовавшей с 1979 г. Формальный экономический и валютный союз стал бы способом использовать силу немецкой валюты и экономики и обезвредить то, что французы назвали «атомной бомбой»[786] дойчмарки. Геншер, отражая экономический либерализм своей СВДП, приветствовал идею ЭВС, в то время как министр финансов ХДС Герхард Штольтенберг и другие сторонники ценовой стабильности, низкой инфляции и социальной рыночной экономики выдвигали свои оговорки. Коль сначала склонялся к мнению Штольтенберга, но затем поддержал Геншера и Делора в создании так называемого Комитета Делора на Совете ЕС в Ганновере в июне 1988 г.[787]

Этому комитету «мудрецов», возглавляемому самим председателем Комиссии, было поручено наметить возможные пути к валютному союзу. Ключевым членом был Отто Пёль, президент Бундесбанка. Скептически настроенный к проекту с самого начала, он опасался потери автономии Бундесбанка и беспокоился о преобладании в комитете «латинского» кейнсианства, которое может возобладать над укоренившейся западногерманской приверженностью монетарной стабильности. Коль стремился убедить Пёля в том, что политика должна иметь приоритет над экономикой, утверждая, что франко-германские отношения «выходят за рамки экономических». Он также отметил, что Австрия и страны Северной Европы, несомненно, вскоре подадут заявки на вступление в ЕС, тем самым подтвердив точку зрения Бонна на экономические императивы[788].

Однако на более глубоком уровне у самого канцлера были сомнения относительно пути к ЭВС. Он рассматривал валютный союз как конечный результат, а не как отправную точку. Что должно было быть достигнуто в первую очередь, так это экономическая конвергенция между экономиками ЕС, и это будет длительный процесс, обусловленный открытием рынков и полной либерализацией движения капиталов. Его мнение разделяли также англичане, датчане и голландцы. Но Делор, повторяя подход Франции, Италии и Бельгии, отдавал приоритет созданию нового денежно-кредитного института, утверждая, что это подтолкнет страны ЕС к «процессу экономической конвергенции путем изменения поведения рынка»[789].

Доклад Делора был одобрен Европейской комиссией в апреле 1989 г. В нем изложены три условия для продвижения к экономическому и валютному союзу: полная и необратимая конвертируемость валют, свободное движение капитала и необратимая фиксация валютных паритетов. Условия были единогласно приняты на Мадридском совете ЕС в июне 1989 г. Даже Бундесбанк счел это «оптимальным» результатом – сохранить систему национальных центральных банков, твердо придерживаться ценовой стабильности и отвергнуть идею о введении единой валюты, прежде чем будут выполнены три условия[790].

Впрочем, существовала и одна весьма серьезная оговорка. Пёль решительно отвергал саму идею Европейского центрального банка (ЕЦБ). Он был против какой-либо передачи даже части монетарного суверенитета Бундесбанка, который для большинства западных немцев был гарантом сильной немецкой марки и, следовательно, условием послевоенного процветания страны. Создание ЕЦБ даже в качестве долгосрочной цели было бы ошибкой. Если бы западные немцы поняли, что их деньги будут поддерживать ЭВС, при том, что их национальный банк не будет контролировать денежно-кредитную политику, то это могло оказать действительно разрушительное воздействие на общественное доверие[791].

Поэтому неудивительно, что между Парижем и Бонном возникла напряженность по поводу будущей формы ЭВС. По мнению Миттерана, переизбравшегося еще на один семилетний срок в 1988 г., ЭВС был «главной целью» на оставшуюся часть его президентства, и он хотел, чтобы ЕК как можно скорее созвала межправительственную конференцию (МПК) для реализации Доклада Делора. Миттеран также сохранял убежденность в том, что ЭВС должен быть ратифицирован к концу 1992 г. Всем остальным, что он называл «другими институциональными вопросами», иными словами, дальнейшей политической интеграцией, следовало заниматься только после завершения переговоров об экономическом и валютном союзе. Напротив, Коль колебался с назначением даты проведения МПК. Осенью 1989 г. он хотел отделить переговоры об ЭВС от немецких федеральных выборов в декабре 1990 г., а также надеялся связать ЭВС с созданием Европейского политического союза (ЕПС). Канцлер не хотел, чтобы ЭВС продвигался вперед без параллельного развития политической реформы институтов ЕС. Он пожелал, чтобы процессы экономической и политической интеграции были вплетены друг в друга с целью обеспечения ратификации каждым государством-членом непосредственно перед выборами в Европейский парламент в 1994 г.[792]