Читаем Когда падали стены… Переустройство мира после 1989 года полностью

Несмотря на усилия Бейкера, Москва была недовольна тем, что Советский Союз исключался из процесса принятия решений Соединенными Штатами. Появились также тревожные признаки того, что действия Горбачева и Шеварднадзе больше не были полностью синхронизированы. Министр иностранных дел был готов, если потребуется, усилить давление на Саддама, разделяя убеждение американцев в том, что в конечном счете единственный способ справиться с иракским деспотом – это применить силу. А Горбачев, однако, был категорически против этого. По словам Черняева, его босс был положительно «возмущен массовым применением современного оружия и глубоко обеспокоен тем, чтобы свести потери к минимуму»[1028]. Как Бейкер писал Бушу, «представление Горбачева о новом международном порядке таково, что ему трудно смириться с тем фактом, что нам, возможно, придется применить силу в этом первом его тесте»[1029].

Горбачев в течение нескольких лет говорил о мудрости исключения применения военной силы из ведения международных отношений – задолго до того, как Буш стал президентом. И, начиная с Мальты, эти двое часто говорили о дипломатии сверхдержав, действующей теперь по новым правилам. Таким образом, у советского лидера не было намерения – и тем более финансовых возможностей – начинать войну на Ближнем Востоке.

Более того, он должен был учитывать положение Советского Союза в хитросплетениях политики Персидского залива по отношению к четким и напористым США. Примерно в это же время Горбачев обратился к Евгению Примакову – главному арабисту Министерства иностранных дел, давнему знакомому, если не личному другу Саддама Хусейна, а ныне близкому советнику советского лидера. Сделав шаг, который привел Шеварднадзе в ярость и привел бы к обострению отношений между ними, советский лидер сделал Примакова своим личным посланником в кризисе в Персидском заливе. Примаков продолжал говорить Горбачеву то, что последнему нравилось слышать; а именно, что, возможно, удастся уговорить Саддама покинуть Кувейт. Разыгрывая независимого советского миротворца, Примаков предложил прямые двусторонние переговоры с Саддамом. Это спасло бы разрушенные отношения «покровитель-клиент» времен холодной войны и способствовало бы продвижению советских интересов в регионе. Примаков, напротив, утверждал, что прямая поддержка США чревата риском разжечь недовольство среди мусульманского населения в и без того нестабильных центральноазиатских республиках СССР[1030].

Восприимчивый к аргументам Примакова, Горбачев был готов изучить то, что стало двусторонней стратегией – спокойно развивать двусторонний советско-иракский канал, продолжая публично поддерживать США через ООН. В последнем ключе 25 августа, после интенсивной телефонной дипломатии между Бейкером и Шеварднадзе и безуспешного обращения Горбачева с просьбой к Саддаму соблюдать требования Совета Безопасности о выводе войск, Советы поддержали Резолюцию № 665 ООН, запрещающую любую торговлю с Ираком любыми средствами и санкционирующую военное применение этих санкций, фактически с помощью морской блокады[1031].

Буш почувствовал облегчение от принятия резолюции – не в последнюю очередь потому, что после некоторых колебаний Китай также проголосовал «за». Конечно, китайский посланник сделал оговорку, что, по их мнению, Резолюция № 665 «не содержит концепции применения силы». Но внешнее единство было сохранено. Для Буша было бы невыносимо, если бы один из пяти постоянных членов Совета Безопасности наложил вето на эту резолюцию. Пекин явно стремился возобновить свою роль крупного игрока в мире после того, как он сам себя обрек на дипломатическую изоляцию после событий на Тяньаньмэнь. Для достижения этого результата президент инициировал серию встреч между американскими и китайскими официальными лицами в обеих странах, а также направил президентское послание китайскому руководству. Поэтому он мог сказать членам Конгресса 29 августа: «Мы наблюдаем международное сотрудничество, которое является поистине историческим… Советы, китайцы, наши традиционные союзники, наши друзья в арабском мире – сотрудничество беспрецедентно»[1032].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
MMIX - Год Быка
MMIX - Год Быка

Новое историко-психологическое и литературно-философское исследование символики главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как минимум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригинальной историософской модели и девяти ключей-методов, зашифрованных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выявленная взаимосвязь образов, сюжета, символики и идей Романа с книгами Нового Завета и историей рождения христианства настолько глубоки и масштабны, что речь фактически идёт о новом открытии Романа не только для литературоведения, но и для современной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романов , Роман Романович Романов

История / Литературоведение / Политика / Философия / Прочая научная литература / Психология
Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное