Когда падали стены… Переустройство мира после 1989 года

Однако результаты такой политики были половинчатыми: СССР оказался на экономически ничейной земле в условиях запутанного политического плюрализма. Такая ситуация стала следствием отсутствия у Горбачева четкой стратегии, но она также отражала прагматичную вынужденность работы в рамках старых порядков, пытаясь построить нечто новое, – при этом не вполне понимая, а, собственно, что оно собой представляет. Восточноевропейские лидеры, такие как Ярузельский, Немет и Гавел, столкнулись с аналогичными проблемами, но их экономика была меньше, а командная догма там не была так глубоко укоренена. Более того, после 1989 г. Польша, Венгрия и Чехословакия предприняли масштабные программы по полному переходу к рынку и к тому же воспользовались значительными пакетами западной финансовой и продовольственной помощи. Так, к 1990 г. непродуманные реформы Кремля погрузили СССР в экономический хаос в момент нараставших политических потрясений. Движение к реформе цен породило сильную инфляцию, явление, которое в СССР не наблюдалось со времен Второй мировой войны, и Горбачев был вынужден начать печатать большее количество денег[1174]. Данные официального советского индекса цен показали, что в 1990 г. денежная масса выросла на 21,5%, в то время как доходы и расходы выросли лишь на 15%. Даже в секторах, полностью контролируемых государством, инфляция цен составила 5,3% (по сравнению с 0,6% в 1988 г.).

Цены на нерегулируемых колхозных рынках выросли на ошеломляющие 71% в течение 1990 г. Тем временем рубль в период с 1989 по 1991 г. потерял треть своей стоимости по отношению к доллару[1175]. «Экономические проблемы глубоко укоренились в системе, – с явным преуменьшением проблемы отмечалось в докладе ЦРУ, – но усилия по реформированию системы будут замедлены из-за того, что приоритет будет отдан стабилизации экономики»[1176].

Более того, нерешительные реформы Горбачева усугубили дефицит государственного бюджета, который вырос с 4% ВВП в 1985 г. до 12% в 1989 г., или примерно с 30 млрд руб. до примерно 125 млрд. Он увеличил импорт с Запада, например, станков, чтобы стимулировать модернизацию советской промышленности. Но затем цены на нефть и газ на мировом рынке рухнули, что еще больше сократило национальные доходы. Государственная собственность на средства производства также распадалась, особенно после Закона 1988 г. о кооперативах, который быстро породил плохо замаскированные частные предприятия, хотя Горбачеву само понятие «частная собственность» для ведущего социалистического государства мира оставалось идеологически неприемлемым. «Попытка восстановить частную собственность означает движение назад и является глубоко ошибочным решением». Поэтому он настаивал на том, чтобы говорить о «социалистической собственности». Впрочем, этот термин охватывал и кооперативные предприятия, часть из которых открыто производила дорогостоящие предметы роскоши для получения быстрой прибыли, в то время как страна испытывала серьезный дефицит в таких предметах первой необходимости, как мыло и спички, овощи и фрукты, хлеб и говядина, автомобили и радиоприемники. Запаниковавшие потребители начали откладывать деньги.

Третий год подряд, начиная с 1987 г., советский народ испытывал значительное ухудшение показателей потребительского благосостояния. Только за 1990 г. ВВП сократился на 8%[1177]. При Горбачеве жизнь простых советских граждан становилась хуже, а не лучше. Он с горькой иронией признался Съезду народных депутатов, что видел ветеранов в автобусе в Москве с плакатами с изображением Брежнева, увешанного медалями, и Горбачева, украшенного продовольственными карточками[1178].

На 1990 г. правительство разработало план «стабилизации», но его грандиозные цели, такие как сокращение дефицита бюджета вдвое и увеличение производства потребительских товаров на 12%, оказались несбыточными, как и ожидало большинство людей. В месячном исчислении официальная статистика показала ускоряющийся экономический спад. Производство падает. Инфляция растет. Дефицит свирепствует. Общество в смятении. ЦРУ предупреждало о «возможности экономического краха»[1179].

В то время как экономика барахлила, советская политика шатко балансировала между партией, государством и демократией. В июне 1988 г. на XIX партийной конференции Горбачев приступил к реализации широкой программы политической реформы, направленной на укрепление выборных законодательных органов за счет партии – событие, которое вскоре изменило весь политический ландшафт. Конференция одобрила принципы конкурентных выборов и ограниченного срока полномочий. На этом этапе партия сохранила свою ведущую роль, но немного открылась, надеясь вовлечь в общественную жизнь энергию большей части образованного населения. Горбачев заявил, что демократизация станет «важнейшей гарантией необратимости перестройки»[1180].