Когда падали стены… Переустройство мира после 1989 года

Именно на этом мрачном фоне в конце июля 1990 г. Григорий Явлинский – новый вице-премьер Ельцина, а также экономист-рыночник – обратился к недавно назначенному экономическому советнику Горбачева Николаю Петракову с предложением совместно работать над полным переходом к рынку. В течение 24 часов они составили совместный документ, который был представлен Горбачеву. Он одобрил его, и было принято решение о том, что все республики должны быть включены в план. После ряда деликатных дипломатических встреч между лагерями Горбачева и Ельцина в начале августа была создана новая «объединенная» команда по переходу к рынку, состоящая почти полностью из молодых либеральных экономистов. Ее возглавил Станислав Шаталин – академик-секретарь отделения экономики Академии наук и член Президентского совета, чья карьера ранее была приостановлена из-за его социал-демократических взглядов. Шаталин был в восторге от своего назначения, как и его новые сотрудники, и они принялись за работу с энергией и энтузиазмом. Но по политическим и практическим соображениям команде Шаталина пришлось включить в свой состав и более консервативных экономистов из Государственной комиссии Рыжкова, которые занялись саботажем дела, отказавшись предоставить правительственные документы. Сотрудничество между двумя группами было минимальным[1229].

План Шаталина/Явлинского предусматривал осуществление настоящей экономической революции за 500 дней: создание конкурентоспособной рыночной системы путем масштабной приватизации и освобождения цен от государственного контроля, а также интеграцию СССР в мировую экономическую систему. Несмотря на то что в «Программе 500 дней» был установлен график, это было сделано только для того, чтобы подстегнуть события: было очевидно, что вы не сможете преобразовать систему, которая развивалась на протяжении семи десятилетий, всего за 18 месяцев. Лично Шаталин не сомневался, что потребуются «поколения», чтобы перерасти План и войти в мировой Рынок. Тем не менее эта радикальная программа – осуществимая или нет – была слишком масштабной для «рыжковцев», которые боялись еще большего хаоса. В результате они остались в своем собственном коконе и разработали конкурирующую программу[1230].

Что имело значение в программе «500 дней», так это политический посыл, причем ровно в той же степени, что и экономическая доктрина. Программа с очевидностью подразумевала, что социализм мертв – идея, которую Горбачев всегда считал еретической. Действительно, с помощью Черняева в это самое время он пытался написать статью, чтобы доказать своим критикам – и, возможно, самому себе, – что он остается идеологически убежденным. В этом эссе он выступал за «современный социализм», который он изобразил как «органическую часть цивилизации». Примечательно, что это эссе так и не было закончено[1231]. Но программой «500 дней» Горбачев был очень увлечен: звонил Шаталину и Петракову по нескольку раз в день, чтобы узнать последние новости. Так что на практике – если не в теории – он, по-видимому, полностью воспринял содержание Программы. Действительно, он сказал Черняеву, что план Шаталина «это самое важное», что это не что иное, как «окончательный прорыв к новому этапу перестройки»». Если бы они с Ельциным придерживались программы «500 дней», это могло бы стать основой для их дальнейшего сотрудничества[1232].

В конечном счете оказалось, однако, что экономику нельзя согласовать с политикой. После многих частных споров на протяжении лета Ельцин однозначно поддержал окончательный вариант программы «500 дней»[1233], который самонадеянно предусматривал приватизацию 46 тыс. промышленных предприятий и 760 тыс. предприятий торговли, оставляя под контролем государства лишь несколько ключевых областей, таких как оборона, железные дороги, почта и энергетика. Так же поступил и Горбачев. 11 сентября Ельцин добился одобрения программы Верховным Советом России[1234]. Однако для Горбачева этого оказалось уже слишком много, слишком поспешно – как по социальным, так и по политическим причинам. По его мнению, следовать программе «500 дней» было бы все равно, что прыгать со скалы в неизвестность. Как миллионы простых советских граждан выдержат тяготы «шоковой терапии»? Безудержная инфляция. Массовая безработица. Возможен полный распад общества. Как ему вообще поддерживать порядок? И он не мог игнорировать яростные возражения Рыжкова, который выражал чувства многих членов КПСС, а также корпоративные интересы советского военно-промышленного комплекса, в котором и без того было полно закоренелых критиков перестройки. И на самом деле, Рыжков угрожал уйти в отставку со всем правительством, если Горбачев одобрит программу «500 дней»[1235].