Когда падали стены… Переустройство мира после 1989 года

К этому моменту Буш проиграл президентские выборы 3 ноября Биллу Клинтону. Вся его предвыборная кампания была осложнена сильным выступлением независимого изоляциониста Росса Перо – бизнес-магната из Техаса. В результате Бушу все время приходилось смотреть в двух разных направлениях с точки зрения его политического таргетирования и посыла.

Клинтон, однако, был человеком, который действительно сумел поддеть президента. Его мантра – «Это экономика, дурачок» – была постоянным напоминанием Бушу о его невыполненном налоговом обещании 1988 г. И на более поздних этапах кампании давление Клинтона на американскую внешнюю политику, которая была бы открыто «гуманитарной», а также более «агрессивной», – такой, в которой власть руководствовалась ценностями, – затронуло еще один нерв общественности. Несмотря на решимость Буша выглядеть по-президентски, он постоянно ощущал оскорбления в свой адрес и даже дал интервью Барбаре Уолтерс на шоу ABC 20/20, в ходе которого признал, что отказ от своего обещания «никаких новых налогов» был самой большой ошибкой его президентства, «потому что это в некоторой степени подорвало доверие ко мне американского народа». Было такое впечатление, что на протяжении всей предвыборной кампании президент, выигравший холодную войну, постоянно оборонялся[1628].

И все же, как это ни парадоксально, потерпев поражение, Буш оказался более свободным. Президенту в положении «хромой утки» было легче удержаться на ногах. Собираясь покинуть свой пост 20 января, он больше не был скован всем этим внутренним давлением и чувствовал себя готовым предпринять энергичные действия в Сомали. В любом случае, существующее участие Америки в ЮНОСОМ – воздушные перевозки продовольствия и войск ООН – затруднило Вашингтону возможность умыть руки в ситуации, когда все пошло наперекосяк. И было очевидно, что больше не целесообразно выступать просто в качестве посредника по материально-техническому обеспечению, когда ООН так явно не справлялась с ситуацией на месте и когда Бутрос-Гали умолял об американской помощи.

Однако основной толчок к военной гуманитарной интервенции США исходил не от Белого дома, а от Государственного департамента и, что еще более удивительно, от Пентагона. 12 ноября, в день, когда миротворцы ООН были обстреляны в аэропорту Могадишо, помощник госсекретаря Роберт Л. Галлуччи, отвечающий за военно-политические вопросы, рекомендовал Иглбергеру, чтобы Соединенные Штаты возглавили коалицию для спасения Сомали от голода в соответствии с разрешением Совета Безопасности использовать «все необходимые средства», включая силу. Иглбергер, убежденный доводами Галлуччи, стал сторонником более решительных действий США[1629].

За следующую неделю Комитет депутатов СНБ собирался не менее четырех раз[1630]. Они обсуждали различные варианты более активного участия США в операции ООН[1631]. Заместитель министра обороны Пол Вулфовиц, конечно, не верил, что более масштабная миротворческая миссия ООН сработает. Он выступал за использование американских сухопутных боевых сил. Представители Объединенного комитета начальников штабов в Комитете согласились, и впоследствии сам генерал Колин Пауэлл рекомендовал полномасштабное вмешательство США при поддержке министра обороны Дика Чейни, который сказал в интервью «Вашингтон пост», что американские военные готовы «сделать больше, чем просто наложить пластырь на проблему», потому что ситуация в Сомали по-настоящему ужасна, и «то, что мы делаем, может иметь большое значение». Поворот Пентагона поразил Госдепартамент, но дипломаты были в восторге. По сути, военные пришли к выводу, что Америке лучше проявить инициативу, а не вмешиваться реактивно – будучи вынужденной предпринимать разрозненные усилия по защите или эвакуации осажденного персонала ООН. Вместо этого сильная и значительная «военная коалиция под руководством США», действующая «под руководством, но не под командованием ООН», должна стремиться контролировать события в Сомали[1632].

Подход с использованием «решающей силы», который был подтвержден в войне в Персидском заливе в 1991 г. и впоследствии закреплен в Национальной военной стратегии США 1992 г., разработанной под руководством Пауэлла, таким образом, должен был применяться в Сомали, хотя и в качестве миссии внутри государства, с вооруженными силами меньшего масштаба и развернутыми для другой – явно гуманитарной – цели[1633].