Когда цветут реки

Это были паланкины крестьянских царей: Небесного Царя Хун Сю-цюаня, Северного Царя Вэй Чан-хоя и других. Только Восточный Царь Ян Сю-цин предпочитал в походе ездить верхом, окруженный кавалеристами. Его большая, вдавленная в квадратные плечи голова казалась неподвижной, глаза постоянно были устремлены вдаль. Жилистые руки крепко держали поводья низкорослой, сильной лошади. Подол его длинного платья был запылен, желтая головная повязка намокла от пота. Всадник не обращал внимания на жару и не искал тени. Бывший поденщик, он был не только царем, но и главнокомандующим.

Войска передвигались правильными колоннами, в образцовом порядке. Кое-где можно было увидеть, как четыре человека несут старинное фитильное ружье с треногой. У других были длинные кремневые ружья; у многих секиры и почти у всех мечи.

Попадались отряды, состоявшие целиком из женщин, также вооруженных мечами. И они шагали на север в строгом порядке, а некоторые ехали верхом на низкорослых хунаньских лошадках, подпоясанные широкими шарфами, за которыми торчали рукоятки кинжалов и пистолетов.

Легкая кавалерийская разведка, скакавшая впереди, оставляла за собой полосу пыли. Колонны и обозные повозки, запряженные буйволами, уходили на север, а пыль долго еще держалась в воздухе, облегчая преследователям их задачу. Впрочем, преследователи предпочитали держаться вдалеке.

Обоз был странный. На повозках ехали со всем домашним скарбом женщины с ребятами. Плакали грудные дети. Древние старики, сидя на возах, безучастно жевали стебли каких-то растений. Девочки-подростки готовили в котлах месиво из бобов. Всадники с длинными ружьями, ехавшие по сторонам, охраняли обоз.

Длинный поезд приближался к деревне. Колонны располагались лагерем по определенному плану. Из щитов и копий составлялся частокол. В середину ставились повозки.

Воины не пили вина, не брали пищи у крестьян и не требовали ни у кого денег. Можно было подумать, что они действительно спустились с неба. Они только учили наизусть молитвы и сигналы и отворачивались от торговцев, предлагавших им чай, рис или водку.

К утру у кумирни совершалась торжественная церемония. Вытаскивали местного бога, большей частью лакированного и раскрашенного всеми цветами радуги. Его сжигали на костре. Проповедник произносил несколько слов, призывая окрестных крестьян неуклонно выполнять повеления Небесного Царя, посланного богом, а также истреблять маньчжурских чертей и их сообщников — чиновников, помещиков и монахов. Затем нараспев звучала команда, и поезд двигался дальше.

Дисциплина в армии была строгая. Всякого, кто не сдаст в общее хранилище золото, серебро и ценные вещи, казнили публично. Командиры были выборные, но их приказания выполнялись беспрекословно.

Часто эти колонны встречали на пути обезлюдевшие усадьбы, а навстречу им выходил целый отряд крестьян, которые тут же рубили себе косы кинжалами. И на костер падали помещичьи и монастырские грамоты, арендные и долговые расписки.

Такова была армия Тайпин Тяньго — Небесного Государства Великого Благоденствия.

К этой армии присоединились Ваны. Им велели выучить молитвы, совершили нечто вроде обряда крещения, привили оспу, отделили мужчин от женщин, разбили на взводы и пятки и выдали оружие.

И они пошли с армией на север. Армия долго осаждала столицу Хунани, город Чанша, потом двинулась на Иочжоу, где был захвачен старинный склад оружия. Там нашлось много сабель, копий и секир. Но самое главное были пушки.

До тех пор у тайпинов пушек было мало. Это были либо самодельные орудия, отлитые горнорабочими из Гуанси, либо орудия, захваченные в боях у противника. Теперь из старых пушек, которые когда-то стреляли по маньчжурским завоевателям, были составлены целые батареи.

Это были пушки, отлитые искусными руками китайских мастеров. Каждая из них носила какое-нибудь поэтическое название: «Огненный дракон», «Богатырь из Луншана», «Ваза цветов могущества». Теперь тайпинам стали не страшны крепостные стены, за которыми отсиживались солдаты цинского императора.

Городок Иочжоу лежит, на одном из рукавов озера Дунтин, а через это озеро протекает один из рукавов Янцзы. Теперь уже не было нужды шагать по дорогам: из Иочжоу армия отплыла на джонках. Большой флот развернул свои паруса, и озеро покрылось яркими пятнами, как будто цветами лотоса. Пушки погрузили на суда — и вот в конце декабря 1852 года тайпинская армия вышла на Янцзы и взяла Ханьян и Ханькоу.

«Сын моря! Великая река! Река Небесного Государства!»

Прежняя идея тайпинов — превратить южную провинцию Хунань «в свой дом» — была оставлена. Все провинции на Янцзы волновались и ждали освобождения. Пламя восстания разливалось по реке.

А в это же время по дорогам Хунани шли и другие отряды.