Когда ты исчез

— Ты уже рассказал кому-нибудь?..

— Нет, конечно. Шагай быстрее, а то и впрямь опоздаем.

Тогда мы подняли ту тему в первый и последний раз. Но я ничего не забыл.

Второй поцелуй случился уже с Кэтрин. Мы сидели на кровати Дуги, читали интервью с Дэвидом Боуи в журнале «Мелоди мейкер», как она вдруг подалась ко мне, схватила за подбородок и чмокнула в губы.

Поцелуй оказался чудесным: теплым и сладким. На вкус как вишневая конфетка. Я понимал, что если мы продолжим, то нас застукает Дуги. Кэтрин медленно отстранилась и одарила меня самой красивой улыбкой на свете. Краем глаза я заметил тень. Мы обернулись. В дверях стоял Дуги.

Он не сразу осознал увиденное. Потом нацепил на пустое лицо улыбку и выложил печенье с конфетами в середину кровати, притворяясь, будто ничего не было.

Я понимал, что ударил его в самое сердце, — но не знал, что он затаил обиду и решит отыграться.

20 марта

Еще раз окинув взглядом ряды бруклинских особняков, я скользнул на другую сторону улицы к ржавой развалюхе, втиснутой в длинный ряд автомобилей у тротуара. Хозяйка забыла запереть машину, когда поднималась по лестнице, с трудом волоча за собой два пакета продуктов и хнычущего ребенка под мышкой.

На пассажирской дверце «Бьюик Роудмастер» виднелась вмятина размером с кулак, виниловые панели под дерево выгорели на солнце и начали отслаиваться. На заднем сиденье остались царапины от когтей большой собаки. В левом нижнем углу стекла красовалась наклейка с именем «Бетти». У машины было богатое прошлое — как и у меня.

Я невозмутимо сел за руль «Бьюика» и вытащил провода под приборной панелью, как показывал Роджер, когда я потерял ключи от «Вольво». С третьей попытки, поискрив и пофыркав, Бетти ожила.

Я мог бы выбрать что-нибудь посолиднее и более современное. Но машина соответствовала всем моим критериям: была удобной и непримечательной на вид, внутри хватало места пассажирам, а заднее сиденье можно было разложить для сна, если потребуется.

Нагулявшись по нью-йоркским закоулкам, за эти два месяца я изрядно устал. Полуразрушенный Митпэкинг[17], величавый Центральный парк, гордо сияющий Бродвей и бары с борделями Сохо меня больше не прельщали. Я вдоволь насытился городской жизнью, настала пора двигаться дальше.

Выехав на дорогу, я хмуро глянул на распятие, висевшее на зеркале. Сорвал его и швырнул на заднее сиденье. Оно обо что-то ударилось — кажется, о детское кресло. Вспомнились вдруг дальние поездки в Озерный край[18] и на побережье Девоншира с тремя маленькими детьми. Джеймс и Робби постоянно спорили, чья очередь слушать мой плеер. Эмили была совсем крохой и не выпускала из рук погремушку. Кэтрин спала на переднем сиденье, чуть слышно посапывая, пока я сидел за рулем, прислушиваясь к семейной возне и тихонько улыбаясь.

Как ни пытался я забыть о тех днях, все равно по ним тосковал.

На сей раз мне тоже предстояла долгая дорога — в полном одиночестве.

Нортхэмптон, наши дни

13:20

Кэтрин видела, как Саймон нервничает и постукивает пальцем всякий раз, когда речь заходит о детях. Значит, ее план работает. Она постепенно разломает его скорлупу и вынудит признаться, почему он разрушил семью.

Саймон напомнил себе, зачем пришел. Напомнил, кто здесь главный.

Сперва он вполне искренне верил, что поступил правильно, когда тем утром не стал прощаться с детьми. Но в глубине души сожалел о таком решении. Стерев юные лица из памяти, воскресить их позднее он уже не сумел.

Встретив Лючиану, Саймон стал думать о детях чаще, гадая, как они сейчас выглядят. Интересно, в кого они пошли? Все ли унаследовали отцовскую улыбку, или один только Джеймс? Как часто они смеются? Какими стали?.. Какие бы гены они ни получили от отца, вылепила их мать.

Иногда Саймон представлял, что было бы, если б они случайно пересеклись где-нибудь на улице. Интересно, он бы им понравился? Хорошо бы сперва представиться им давним другом семьи: они бы тогда решили, что он по натуре неплохой человек. Потом, когда правда выплывет наружу, дети уже не сумели бы разрушить наведенные мосты…

Пока Саймон пребывал в мечтах, Кэтрин обдумывала его рассказы о шлюхах и случайных связях с молодыми девчонками.

— Значит, ты сбежал, потому что я не удовлетворяла тебя в постели? Или просто захотел потрахаться с девками вдвое младше тебя? — возмущенно спросила она. — Ну ты и кобель…

— Нет, конечно, все было совсем не так.

— Ну, уж прости меня, пока я слышала от тебя лишь жалобы на то, какое бревно я в постели. Пока я пыталась смириться с твоей смертью, ты поджигал мотели и перетрахал всю Америку!

Услышав это из чужих уст, Саймон был вынужден признать, что звучит оно и впрямь не очень. Он огорченно закусил губу: ну почему она хватается за мелкие детали, не пытаясь увидеть общую картину?

Кэтрин тем временем не унималась:

— Кстати, ты вообще собираешься спросить о детях? О том, как они жили без тебя?

— Да, естественно, — отозвался Саймон. — Как они?

— Не твое собачье дело!

«Один — ноль», — отметила Кэтрин на воображаемом табло.

— Хватит дурить, — резко фыркнул Саймон.