Когда умирает свет

Я невольно вздрогнула, представив, как это существо хватает кого-то из нас и разрывает на части. А оно могло! Силищи бы хватило, чтобы открутить голову взрослому человеку.

Ни Карлос, ни Берта не двигались, - как мне показалось, даже не дышали.

Существо было слепым, но это не делало его безопасным.

Карлос предельно медленно и аккуратно повел рукой. Перехватив дробовик поудобнее, он чуть качнул запястьем, чтобы разложить оружие. От тихого щелчка тварь дернулась, повернула голову и застыла. Кончик ее острой морды замер всего в дюйме от лица мужчины. Приоткрыв пасть, существо сверкнуло клыками и высунуло длинный плоский язык.

Мощное протяжное “бум”, от которого, наверное, содрогнулось само небо и камни должны были обвалиться нам на плечи, почти меня оглушило; а тварь взвыла, когда в грудь ей ввинтилась ослепительная охряная вспышка, разбрасывая в разные стороны осколки панциря.

Не такой уж и крепкой оказалась защита.

Выстрел вытолкнул существо из прохода, освободив нам дорогу, но тварюшка просто так сдаваться не хотела. Из пасти вниз свесились длинные нитки желтоватой слюны, а из горла рвался то ли стон, то ли собачий лай, полный такой обреченной уверенности и голода, что мне на мгновение стало жаль слепого охотника.

Как он вообще выживал все это время в городе?

Как его до сих пор не разорвали сильные и здоровые собратья?

Впрочем, долго размышлять он нам не дал.

Бросился вперед, взрывая землю мощными когтями, оглашая окрестности хриплым ревом.

Я подняла револьвер и выстрелила почти не целясь, мягко “погладив” спусковой крючок.

“С оружием нужно быть нежным, как с любовником, - как-то говорил Карлос. - Если ты любишь его, то оружие ответит тебе взаимностью, будь уверена”.

И оно ответило.

Чистый раскатистый звук выстрела резанул слух - и панцирь на груди существа треснул, разошелся в стороны острыми зигзагами, обнажая буро-зеленое нутро - подрагивающее, блестящее от крови и слизи.

Странное создание откатилось прочь, попыталось сбежать. Поняло, наверное, что противники не по зубам, из другой весовой категории и здесь не помогут ни клыки, ни крепкие когти.

Коридор впереди оказался широким, я бы даже сказала - просторным. Здесь могли без труда проехать два аэрокара, и близко не задев друг друга бортами. А в сотне футов дальше виднелась только синева небесная и больше ничего.

Обрыв? Я не могла понять.

Разве такое бывает? Чтобы вот перед тобой был город, а через несколько шагов - совсем ничего?

Существо уже не передвигалось - оно ползло на брюхе, пытаясь укрыться; но Берта не дала слепому хищнику уйти. Мне показалось, что я расслышала, как она поднимает оружие, рассекая вязкий от жары и влаги воздух.

Щелчок.

Выстрел.

Не трескучий, как у револьвера, и не громовой, как у дробовика Карлоса, а странный, вибрирующий звук. Точно пушка Берты плевала электрическими зарядами. Впрочем, попадание разметало тварь на несколько футов по округе, так что в эффективности я не усомнилась ни на секунду.

У тела я задерживаться не стала - образцы мог взять Карлос, - а двинулась дальше, туда, где синева притягивала взгляд, точно магнит. Каждый шаг давался мне с трудом, но я держалась, как могла, хоть каждый мускул и молил о пощаде, а в голове сталкивались кометы из бесконечных вопросов, разлетались в стороны колючими осколками, и я едва ли была способна мыслить адекватно в этот самый момент.

Камень молчал. Мне казалось, что он и не заговорит больше.

Сказано все, нечего больше обсуждать.

Мы должны явиться к центру города... для чего-то, а все остальное - не нашего ума дело.

Я не могла и не хотела с этим мириться, но и сделать ничего не была в силах. Этот город мог держать нас в ловушке.

Специально.

Ему что-то нужно.

Нужно так сильно, что он готов притягивать Слышащих, вклиниваться в их мозги и требовать помощи.

И кто знает, не решит ли Шейн собрать еще один отряд. Это глупость, конечно, особенно после того, как в этих руинах исчезло уже две группы, но... нельзя было исключать и такой исход.

Без связи, без помощи от Шейна и Марты мы - слепые котята, что вынуждены тыкаться в стены и выполнять требования, глупо надеясь, что все решится само по себе.

Обернувшись, я увидела рядом Карлоса. Он скользил за мной бесшумной тенью и улыбнулся, стоило только столкнуться с ним взглядами.

В груди защемило. Это все было несправедливо, неправильно!

А если он здесь погибнет?..

В голове что-то щелкнуло, и я поморщилась от досады и стыда. Ведь то же самое он каждый раз думал обо мне. Только высказывал свои страхи, требовал отступить, отойти от дел, жить жизнь, а не проводить ее, хрен знает где, вслушиваясь в истории древних развалин.

А я молчала.

Потому что любое мое слово Карлос бы обернул против меня.

“Я хочу тебя спасти, - сказал бы он. - Но ты отказываешься, а потом выдвигаешь мне такие же требования. Все должно быть честно, palomilla, или вообще не быть”.

Вот и не было никаких “мы”. Только “ты” и “я” и пропасть несогласия где-то посередине.