Когда возвращается радуга. Книга 3

Король франков, никогда не скрывающий личного неприятия тирании Бриттании к Зелёному Острову, к крайне хамскому, по его собственному выражению, отношению засевших в Ирландии королевских ставленников и просто переселенцев, обживающих подаренные королевой земли, к местному населению, на протяжении почти семи лет брачных игр с Бесс долго и упорно пытался повлиять на нынешнее положение дел. Навязчивая эта идея была не блажью, не предлогом для вмешательства в политику чужого государства, но исходила из убеждения, что истинный Государь печётся о своих подданных одинаково рьяно, в каком бы отдалении от его столицы они ни проживали и в каком статусе ни находились: коренные ли жители его родины либо обитатели захваченных земель, колоний и иных областей, присоединившихся в результате политических или географических катаклизмов. Все они — предмет его заботы и внимания, над всеми простирается рука могучей Франкии и короля. Это, по его убеждению, совершенно нормальный и правильный порядок мироустройства, следовательно, так должно быть повсюду. Его Величество не возражал против своего будущего статуса принца-консорта при королеве-супруге, не претендующего никоим образом на её власть, но… собирался принять оный статус не раньше, чем убедится в должном (с его точки зрения) отношении Бесс ко всем своим подданным. Дабы в дальнейшем, так сказать, не провоцировать семейные скандалы на политической почве.

И, надо отдать должное, во многом преуспел.

Уже готовился проект Билля о допуске к управляющим должностям Ирландии представителей местного дворянства, которые призваны были потеснить занимающих тёплые и доходные места бриттов. Да дело, собственно, даже не в доходности, а в беззастенчивости, с которой соплеменники королевы тащили с собой родню и протеже, делились с ними жирными кусками и землями, не только выкидывая со своих наделов крестьян, но и местных аристократов могли турнуть из их же родовых замков, да ещё объявить вне закона…

Уже была достигнута договоренность — пока, правда, устная — об отмене казней «бунтовщиков», чья вина состояла лишь в том, что несчастные роптали против выселения из собственных хибар на страшные пустоши Коннахта, где голодная смерть поджидала каждого второго. Уже почти перестали отлавливать целые семьи и продавать в рабство, либо вместе с каторжанами отправлять в колонии Нового Света на чёрные работы. Уже прекратилась — во всяком случае, официально была запрещена — охота на беглых рабов и священников, за головы которых бриттским солдатам платили по пять фунтов стерлингов, в то время, как голова волка, совершавшего набеги на овчарни помещика-бритта, ценилась в шесть фунтов…

Ну да, Генриха не особо интересовали внутренние проблемы островного королевства. Ему бы со своими управиться! Да с теми же колониями за океаном… Но всё же хотелось, так сказать, принять на руки новую державу в относительном порядке. Ибо Валуа не из тех, кто спокойно стоят в стороне от дел, пусть даже это проблемы соседей; консорт консортом, но рано или поздно он своего не упустит… Но для этого нужно готовить почву уже сейчас.

Поэтому в официально назначенный день подписание брачного Договора не состоялось по весьма тривиальной причине: сам основной документ, но главное — сопутствующие ему, чьё подписание, собственно, и оговаривалось в важнейших пунктах основного, не были готовы должным образом. Представители обоих монархов в сотый и тысячный раз обсуждали и оспаривали поправки, согласовывали со своими государями, переписывали, меняли на ходу, изощрялись, как могли… но не успели.

«Ничего, семь лет ждали — подождём ещё день», справедливо и без особой паники заметил на это Его Величество. «Тем более, что Её Величество ещё не совсем оправилась после недавнего потрясения, да и в отсутствии своего главного советника соображает туговато… простите, чуть медленнее. Затягивать не станем, подпишем всё завтра. А затем уже обговорим процедуру венчания. Нет-нет, ни в коем случае не заранее, ибо в таких делах даже короли невольно становятся суеверны…»

А едва настало пресловутое «завтра», из зева Старого Портала, соединяющего Лютецию с тихим гротом среди утёсов Мохер, вывалились два соглядатая, что говорится — в мыле, почти при последнем издыхании… Впрочем, бритт определённо еле двигался, и выглядел так, словно толпа вооружённых чем попало крестьян лупила его долго и со вкусом, и лишь большое число участников, мешающих друг другу размахнуться как следует, спасли несчастного от неминуемой гибели. Франку повезло больше. Он изначально догадался сменить камзол на лохмотья и пробирался к порталу под видом нищего, не побрезговал. Хотя и ему пришлось хлебнуть — отпинали бриттские же солдаты, которым от попался на глаза в недобрый час… Обоих подхватили под белы руки охранники Портала — и немедля спровадили в Лувр, ибо, по выражению посланцев, новости были неимоверно важные и срочные. Бритта поволокли прямо перед очи Бесс, франка — к его королю. Вот так и вышло, что оба будущих, так сказать, супруга узнали о страшных событиях на Зелёном Острове одновременно.