Когда возвращается радуга. Книга 3

Лорд Уильям Сесил, барон Беркли, глава правительства королевы Елизаветы Английской, очнулся, наконец, среди мрачных сырых коридоров и заставил себя думать. Думать. А не трепыхаться, в бессильной злобе расходуя драгоценную энергию.

Оттягиваемый из недр, из каменных пластов, запас магии постепенно восстанавливался. Если для кого-то подземелье казалось пустынным, то для создания Тьмы здесь было полно пищи, щедро разбросанной Смертью за сотни лет существования каменоломен. Похороненные под завалами породы или обрушенными сводами, забитые надсмотрщиками, заморенные голодом, умершие от болезней или от забившей лёгкие каменной пыли, рабы, вольные камнетёсы, каторжники — все, усеявшие своими телами Лютецкие катакомбы, имели одно общее: они умерли не только без должного погребения, кое-как присыпанные породой, а то и сгинувшие безвестно, но и без покаяния.

Золотое дно, бездонный колодец Силы, высасываемой тёмным существом из неприкаянных душ, до сих пор томящихся в подземелье.

Однако совсем недавно он слишком расточительно использовал магию для допроса феи в мире грёз, и теперь придётся слишком долго восстанавливаться. Кто ж знал, что объявится проклятый фамильяр с освящёнными когтями!

Капля за каплей, скапливаясь в ручейки, текла к нему из самых разных закоулков лабиринта энергия недожитых жизней, и вот постепенно мощь Уильяма Сесила возрождалась. Но медленно, ах, как медленно! Потому-то, призвав на помощь благоразумие, но, главным образом — терпение, прекрасную христианскую добродетель (барон усмехнулся) он заставил себя ждать. Не тратить силы понапрасну на слепое кружение в темноте, а накопить магии в достаточном объёме, чтобы затеплить огонь, оживить, наконец, внутренний компас — умение ориентироваться и выходить к цели в любой среде, куда бы ни занесло.

Где-то неподалёку располагался вход в подвалы особняка де Камю. Там можно и переждать. Не в самих погребах, конечно, среди винных бочек, а в тёплой постели графини, куда он уже несколько раз удосуживался попасть. Ей, видите ли, не так давно загорелось узнать, каково это — спать с вампиром. До сегодняшнего дня он её щадил, не отпуская всех низменных страстей, но нынче, пожалуй, даст себе волю. Свою задачу глупая бабёнка выполнила: отследила прибытие де Камилле и феи в Лютецию; но своими глупостями, творимыми под воздействием ревности, могла вот-вот привлечь внимание Инквизиции. Если уже не привлекла. Пропажа девок насторожила святош сразу, но след они так и не взяли… Пока. Но вот что она затеяла в борделе? Опорочить фею, оболгать — ещё туда-сюда, но графиня проболталась, самодовольно докладывая о своих «успехах», что для собственной безопасности оплела всех причастных и возможных свидетелей сетью молчания. При её-то неумении рассчитывать силы — как бы чего не вышло…

Но тут он вспомнил ещё об одной девице, похищенной, но пока не использованной, оставленной для себя, как запасной источник, превосходный, долго и тщательно оберегаемый, намеренно доведённый до последней жизненной черты… О невинной деве, заточённой им в одном из языческих подземных храмов. Ах, как сладок был её страх, и как глупы надежды, до сих пор лелеемые! Ей, видите ли, слышался иногда голос жениха, и наивная дурочка верила в скорое спасение, принимая галлюцинации за знаки свыше. Он не разубеждал: чем крепче её стойкость, тем дольше продлится игра.

Бедная глупенькая мышка, не в добрый час увидевшая свою госпожу постаревшей лет на сто!

На своё счастье, он в тот вечер решил лично, не доверяя шпионам, навестить Анжелику с вестями о приезде Филиппа в Эстре. Из Марселя, наконец, вернулся наблюдатель, но пришлось его выпить и немного преобразовать, добавив крови нетопыря для летучести: Уильям готовил несколько вариантов похищения феи, и в одном из них мог понадобиться крылатый. Проклятье! Если бы так же просто было заставить расти свои собственные культяпки, не развивающиеся, но и не втягивающиеся, из-за чего и приходилось таскать на спине то, что смертные считали горбом… Но на его крылья не действовали никакие зелья. И лишь в одном раритетном трактате он однажды прочёл, что есть на свете универсальная целительная магия, заставляющая ожить даже умершее, пробуждающая к росту усечённые или потерянные части тела, магия таинственных существ, которых даже в древности было наперечёт. Магия фей.

Цветочных фей. Ибо только они могли вложить энергию ростка и в окаменевшее от времени зерно, и в отнятую руку… А весть об удивительном исцелении Огюста Бомарше разнеслась по дипломатическим кругам очень быстро, и когда достигла ушей Сесила — тот понял: вот оно! Всё-таки нашёлся чудодей, способный оживить его крылья, без которых Уильям — никто, один из последних выживших расы, когда-то державшей мир в страхе, а теперь безвозвратно захиревшей. Аслан-бей, восточный мудрец и чудо-лекарь, не откажет ему в помощи — ведь, как настоящий учёный, он не будет забивать голову какими-то этическими соображениями, а с радостью ухватится за возможность исследовать одного из последних вампиров. Учёные — они такие.