Когда земли окутает мрак

Мар затравленно огляделся.

– Кто говорит? – глухо выкрикнул он.

Вперед выступил матерый хорг. Мар тотчас признал в нем главаря, виденного накануне. Он был крупней и выше остальных. Крепкие руки его, перевитые черно-серыми мышцами, покрывали старые шрамы – свидетели одержанных им боевых побед.

– Я – Горрах, – надменно произнес тот. – Но здесь меня все зовут Мясником. В том, чтобы разделывать человеческих выродков, мне равных нет.

В обычное время Мар не преминул бы отпустить по поводу этого прозвища едкую шуточку. Но останки человеческих тел на земле и тело Хейты в руках у хорга не располагали к шуткам и смеху.

– По правде сказать… гадить я хотел на то, как тебя зовут! Что вы собираетесь с ней делать? – Мар еще раз попытался вырвать цепи из стены. – Убить, как и меня?

Главарь смерил его взглядом, преисполненным презрения.

– Глупец! Ты – лишь прах. Она пламя. Ее огонь изменит мир.

Упырь вновь яростно дернулся.

– Что это значит? Что это, мать вашу, значит?

В ответ Мясник лишь погано оскалился. Натянув цепь до предела, Мар шагнул вперед. Зеленые глаза его налились кровью, губы дрожали, лицо побелело от трудно сдерживаемого гнева.

– Когда я освобожусь отсюда, а я непременно освобожусь, – прошипел он, – то перережу вас всех до единого, и за девушку, и за тех, кого вы оставили гнить в этой пещере, заживо и замертво. Уж ты не сомневайся. Пожиратели человечины вроде вас другой участи не заслуживают!

Кривая ухмылка сползла с лица главаря. Он тоже шагнул вперед. Стремительный удар распорол упырю бок, тот задохнулся от боли, но не успел издать ни звука. Второй прошелся по лицу. Мар рухнул, давясь собственной кровью.

– Вот так, – мрачно проронил Мясник. – Лежи. И не смей открывать рот, предатель!

Он кивнул остальным, и хорги двинулись к узкому проходу, отделявшему жуткий склеп-темницу от остального подземелья. Только Рогзох остался, заняв свой сторожевой пост. Но Мар того уже не видал.

Тьма разливалась внутри его существа, застилая взор. А кровь растекалась под ним уродливой лужей. Тело деревенело, делаясь непослушным, вязким, чужим. Рассудок покидал упыря. «Холодно, – вдруг подумалось Мару, – очень холодно. Мама не зря говорила… Не играй на реке зимой… Там серпы[23] водятся… Не послушался… Теперь я умру…»

Повелитель хоргов, Угзох, высокий, жилистый хорг с коварными обсидиановыми глазами и безобразным лицом, мрачно восседал на исполинском нерукотворном троне – нагромождении зубчатых гранитно-серых скал. В леденящем взоре его, как блики на лезвии клинка, сверкали осколки безумия.

Повелителя мучила жажда. Но то была не столько жажда крови, сколько жажда власти. Ему опостылел этот лес и до смерти надоело считаться с людьми, этими жалкими мешками с костями и мясом.

Люди были созданы для того, чтобы служить пропитанием им, хоргам, но никак не для того, чтобы разгуливать на свободе, требуя признать себя равными, живыми существами, способными мыслить и чувствовать.

Угзох жаждал покончить с этим, разрушить настоящий порядок дел, подчинить людей, загнать их в стойла, где им и место, резать и убивать их так, как заблагорассудится ему, заживо, медленно, наслаждаясь их воплями.

Он начал воплощать свой план с подкупа Гула. Но понимал, что этого было недостаточно. И тут, так кстати, в лесу объявилась она.

Гулкое шарканье босых подошв возвестило о приходе подданных. Мясник приблизился к трону Угзоха и с небрежным почтением склонил голову.

– Я принес тебе деву, как и обещал, повелитель.

– А что упырь? – прорычал тот.

– Предатель в подземелье, закован по рукам и ногам.

Угзох кивнул.

– Хорошо.

Мясник жестом приказал положить пленницу на землю. Тот повиновался. Угзох, пристально наблюдавший за этой картиной, вдруг распрямился и прыгнул. Мгновением позже он уже ощупывал девушку тяжелым взглядом. Сдернул с пояса ключ, ловкое движение – и ее цепи оказались прикованы к кольцу в стене. В жестах повелителя хоргов читалось нетерпение.

Угзох шагнул к стене, зачерпнул воды из тощего подземного водопада и плеснул девушке в лицо. Воздух огласил глухой стон. Хейта с трудом разлепила тяжелые веки, отупело помотала головой, медленно приходя в себя.

– Встань! – властно приказал Угзох.

Стиснув зубы, Хейта повиновалась. Бесцеремонно оглядев ее с головы до ног, правитель вдруг схватил ее когтистыми лапами за подбородок и впился взглядом в отметины на лице.

– Занятно, – наконец хрипло изрек он.

– Что занятно? – дерзко спросила девушка.

Вместо ответа хорг коснулся пальцами ее отметин. Хейта дернулась, скривившись от омерзения.

– Что вам от меня нужно?! – теряя остатки терпения, воскликнула она.

– А сама как думаешь? – вопросом на вопрос ответил Угзох. – Быть может, убить тебя хотим, как и остальных?

– Ну так убейте! – с вызовом бросила девушка.

Угзох не ответил ей, только растянул в гадкой улыбке тонкие губы.

– Ты ведь прекрасно знаешь, почему ты оказалась здесь, Чара.

Хейта выдержала его взгляд.

– Не понимаю, о чем речь.

Безобразное лицо Угзоха скривилось в колючей усмешке.

– Да брось! Ты смогла обмануть Гула, но меня, Угзоха Беспощадного, не проведешь.