Когда жизнь подкидывает тебе лимоны

— И кто же меня видел? Кто меня застукал за этим делом?

— Э-э… Эстелл, — тихо говорит он.

Пока я перевариваю эту информацию, на лестнице появляется Джин. При виде меня она вскидывает бровь и изображает двумя руками, будто орудует ножом и вилкой. Я киваю ей и делаю знак, мол, следуй дальше. Все больше людей движется по лестнице: это что, новое поветрие — ходить по ступенькам вместо того, чтобы ездить на лифте? По крайней мере, среди сотрудников старшего возраста. А молодые, похоже, весь день катаются на лифте вверх-вниз, пьют высококалорийный латте и не парятся.

Я жду, пока все пройдут.

— Она меня видела?

— Да, и, судя по всему, сразу после того, как вышла из моей квартиры и направлялась к своей машине.

— Но… — я откидываю со лба липкую прядь, — как она поняла, что это я?

— Она… э-э… — Энди тяжело вздыхает, — узнала тебя по фотографиям в моем компьютере. — Выходит, он показывал ей наши семейные снимки? — И сфотографировала тебя на телефон, и я сказал, что это точно ты.

— Она меня сфотографировала? Ну, это ни в какие ворота не лезет!

Разыгрывать благородное негодование на данном этапе уже немного затруднительно.

— По-моему, на то были основания, — устало произносит Энди.

— Да что ты? И ты подтвердил мою личность?

— Разумеется, — вздыхает он. — Увидев на улице шатающуюся женщину, она просто встревожилась…

— Я не шаталась!

— Она знала, что это моя машина, и подумала, что лучше сфотографировать в качестве доказательства.

— Могла бы просто подойти и поговорить.

— Думаю, у тебя был… я не знаю… устрашающий вид.

— Она меня испугалась?

— Да! И я испугался бы, увидев дебошира с тортильей.

— Вот заладил — тортилья да тортилья! — резко говорю я и начинаю подниматься по лестнице. — Мы в Глазго, а не в Мадриде. Что за дурацкая претенциозность!

— Ладно, омлет, — бормочет он.

— Короче, — говорю я, добираясь до верхнего этажа и чувствуя, как смущение трансформируется в нетерпение, — она обеспокоилась моим благополучием и одновременно испугалась меня, а затем вернулась к тебе домой и показала фотографию? Надеюсь, вы от души посмеялись над ней.

— Разумеется, нет. — В его голосе слышится раздражение. — Мы не смеялись, и она не возвращалась. Все было прямо наоборот. Она послала мне ее с короткой припиской: «По-моему, это твоя жена».

Я морщу лоб, стоя перед дверью в столовую.

— И на этом все?

— Да. С тех пор мы не общались, — сухо говорит он. — Более того, могу сказать, что мы расстались.

Днем, после новостей от Энди

Я столько раз фантазировала на эту тему. Представляла, что смеюсь ему в лицо, затем «разворачиваюсь на каблуках», как это делают женщины в кино, а он остается стоять, несчастный и покинутый, проклиная себя за то, что был таким дураком. Я даже воображала, как он заваливается ко мне поздно ночью, барабанит в дверь, падает на колени, умоляет о прощении и пытается лизнуть мою туфлю — а точнее, тапку, потому что час уже неурочный. Но фокус в том, что, когда сильно чего-нибудь хочешь и это наконец случается, последнее, что приходит в голову, — это бурно ликовать и злорадно потирать руки.

Я не потираю руки в злорадстве и не предаюсь бурному ликованию. Я просто, как всегда, сажусь вместе с Джин и Белиндой за столик у окна, ем ланч и хвалю себя за то, что отреагировала на его новость сдержанным «Вот как?». Понятия не имею, почему они расстались и точно не стану расспрашивать его об этом, чтобы не думал, будто мне есть дело.

Днем я в основном занимаюсь будущей командировкой Роуз. Периодически на память приходит Энди, и я размышляю над тем, насколько меня не впечатлила эта новость, учитывая, что их интрижка разрушила наш брак. Может, я сделала больший шаг вперед, чем казалось? Эта мысль греет мне душу и заметно скрашивает остаток рабочего дня.

Я забираю с продленки Иззи вместе с Мейв и Эсме, другой подружкой из класса, — они приглашены к нам на чай. Когда я готовлю жареную курицу, в дверь стучит Крисси — на руках у нее страдающая коликами малышка, а за спиной маячит насупленный Лудо.

— Все в порядке? — спрашиваю я, жестом приглашая ее войти, потому что курица еще шипит в воке.

— Извини, что так вламываемся, — говорит она, перекрикивая вопли Лары. — Тим сегодня вечером на работе, а мое терпение, признаться, уже на исходе. Ему хорошо — уходит, когда хочет, — в ее голосе слышатся истеричные нотки. Вообще-то такого «домашнего» мужа, как Тим, днем с огнем поискать, он кухонное полотенце из рук не выпускает. — Мне следовало бы тебе позвонить, — добавляет Крисси, — но я не могу найти телефон. Наверное, он остался в кармане джинсов, а они сейчас в машине в режиме интенсивной стирки.

— О нет. Попробуй рис…

— Вот и Тим твердит: «Попробуй рис!» Точно это панацея от всех бед. Слушай, — продолжает она, — Лудо хочет, а точнее — слезно просится к вам. — Она с болезненным выражением лица потирает спинку Лары.

— Правда? — Я перевожу на него взгляд. Мальчик с надеждой улыбается в ответ. — Ну, конечно. Оставайся!