Когнитивные войны в соцмедиа, массовой культуре и массовых коммуникациях

26. Gelman A. a.o. Gaydar and the fallacy of objective measurement // pdfs.semanticscholar.org/054e/5fa474032facfbfc251e68c82b69b2495763.pdf.

27. Jeffries A. That study on artificially intelligent “gaydar” is now under ethical review // theoutline.com/post/2228/that-study-on-artificially-intelligent-gaydar-is-now-under-ethical-review-michal-kosinski?zd=1&zi=27y74pjd.

28. Mezzofiore G. That AI study which claims to guess whether you’re gay or straight is flawed and dangerous // mashable.com/2017/09/11/artificial-intelligence-ai-lgbtq-gay-straight/#_ojrT7Q_COqx.

29. Row over AI that ‘identifies gay faces’ // www.bbc.com/news/technology-41188560.

30. Seamons K. His Quest to Create ‘Gaydar’ Had Unintended Consequences // www.newser.com/story/249870/stanford-prof-getting-death-threats-over-gaydar-research.html.

6.4. Пропаганда и фейки в систематике операций влияния

Никакой инструментарий влияния не существует в одиночестве. Но чтобы выйти на что-то новое и иное, надо подняться на порядок выше и увидеть то общее, что есть в этом и соседнем инструментарии. Пропаганда, фейки, политтехнологии – все это, как и многое другое, объединяется под шапкой операций влияния. Можно отметить следующие общие характеристики этих вроде бы разнородных явлений:

• массовое сознание как объект воздействия;

• удержание нужного поведения как цель воздействия;

• отсутствие защиты у объекта воздействия, поскольку влияние осуществляется через точки уязвимости.

Перед нами во все десятилетия идет просто вариации основных компонентов: акцент на коммуникаторе, месседже, медиа, получателе. Последние изменения в виде микротаргетинга (сегодня один из создателей этого подхода М. Косински называет его психологическим таргетингом [1–2], что более точно отражает его суть), в котором индивидуализация месседжа соединилась с индивидуализацией получателя с помощью информации из соцсетей, принесла серьезные результаты. А соцсети стали и источником информации о потребителе, и одновременно медиа, которое способно передать нужное сообщение моментально огромному множеству людей. Метод воздействия оказался столь успешным, что даже привел к почти бесконечной череде скандалов [3–4]. Интересно, что 73 % пользователей считают, что Facebook правильно определяет их политические предпочтения и только 27 % рассматривают этот результат как неправильный [5].

Религия или идеология осуществляют свое влияние через эксплуатацию сакрального. Это выгодный инструментарий, поскольку ему нельзя возражать. Любой бог стоит вне критики, как и Ленин-Сталин-Маркс-Энгельс в советской модели идеологии. Их можно только хвалить, но нельзя ругать.

Нынешняя власть также сакрализует себя, борясь, к примеру, с отрицательными оценками своей деятельности. Власть в принципе не занимается тем, что обещает на выборах. Британия, наоборот, создает в правительстве отдельный отдел, который отслеживает эту работу, поскольку это «метрика» в их конкурентной политике.

Создание сакральности в пропаганде может быть направлено либо на поднятие событий, либо на поднятие человека на постамент. Это наглядно видно при смене политических режимов, когда в результате меняются как списки базовых событий, так и списки значимых людей. То есть создаются точки сакральной истории и люди-герои, которые принимают в этих событиях участие.

Чтобы привнести социальные изменения, нужно вести постоянную работу, иногда на это уходят годы и десятилетия. Либеральная экономика, например, приходит в мир как результат работы созданных под эти цели нескольких сотен think tank’ов. Это были первые опыты их функционирования, острие действий было направлено на публичных интеллектуалов, которые, в свою очередь, общались с населением. Этот проект запустил в мир Ф. Хайек, в результате Тэтчер и Рейган сделали переход на его тип экономики после их государственного капитализма, а сам он получил Нобелевскую премию.

Все это – использование того или иного типа информационного потока. Но поскольку сегодня с помощью социальных медиа появился даже не поток, а целый медийный океан, то естественно, что информационные интервенции также сместились туда. Открытость соцмедиа позволяет воздействовать незаметным способом даже из-за рубежа. В мире насчитали более сорока таких информационных интервенций со стороны России. Самые известные среди них: американские и французские президентские выборы и два референдума (Брекзит и Каталония).

Модель информационного вмешательства носила следующий характер [6]. Фейковые аккаунты создавались в рамках поляризованных сообществ, где можно было во взаимодействии с реальными людьми нарабатывать доверие. Получив его, через этот канал вводились или усиливались разделяющие нарративы.

Если американский политический ландшафт состоял из таких разноцветных «пузырей», где варились в своем соку одинаково думающие, то анализ российского варианта дал картину, где про- и антипутинские кластеры объединялись с проправительственнными и ориентированными на дискуссию аккаунтами.