Когнитивные войны в соцмедиа, массовой культуре и массовых коммуникациях

Советская пропаганда была «нагрузкой». Ты ее не хотел, но тебе ее обязательно давали, как, например, новостные журналы перед художественным фильмом в кинотеатре. И перед каким-нибудь западным фильмом все равно была подборка правильных новостей.

Мир взрывает неожиданное, а стабилизирует ожидаемое. Полет Гагарина поменял американскую систему образования. В наше время советники президента Обамы писали, что если школьники США не поменяют своего отношения к фундаментальным наукам, Америка вылетит через десять лет из списка передовых стран мира.

Последнее время мы постоянно говорим об информационных вмешательствах в политические проекты типа выборов или референдума. Но исходно микротаргетинг родился в коммерческой среде. Кстати, военные тоже заговорили об инжиниринге внимания [1–3]. Так что проблемы всюду одни и те же – одна из них это и концентрация информационной власти в руках техгигантов.

Причем власть эта оказалась еще и притягательной для пользователей в том плане, что создается зависимость, сходная наркотической, заставляющая нас все время проверять, например, телефон или электронную почту. Мы и гаджеты сливаемся воедино.

Дж. Розенстейн вместе с группой сотрудников Facebook в 2007 году придумали «лайк», что позволяет посылать «бит позитивности» по платформе [4]. Это оказалось очень удачным изобретением, люди радовались получению и отправке такого кванта социального признания. В результате выиграл и Facebook, поскольку к нему рекой потекла информация о предпочтениях пользователей, которую можно продавать рекламодателям. Потом эту идею подхватил Twitter, Instagram и другие приложения.

Современное образование тоже оказалось в тупиковой ситуации: поколение Z (от 10 до 24) и Alpha (от 0 до 9) родились в мире, где их заставляют кликать с безумной скоростью [5]. Образование не знает, как адаптировать традиционное образование к учащимся, выросшим в такой новой технологии. Профессор Дж. Тейлор говорит: «Есть огромный объем доказательной базы, который не полностью еще проверен и возможны возражения против, но четко видно то, что технология, социальные медиа, непосредственный доступ к интернету и смартфонам разрушают способность детей фокусироваться. Мы фундаментально изменили то, как дети думают и как их мозг развивается».

Образование также заволновалось и по другой причине, поскольку алгоритмы дают новости и информацию, подобранную под пользователя [6]. Люди слышат только мнения, которые им близки, их изолируют от противоположных взглядов. Возникает вопрос: как школам и университетам создавать более открытые подходы к идеям?

Среди коммерческих проектов (точнее это можно трактовать как в определенной степени mix коммерческого и политического проектов) – работа с алгоритмами, которую ведет «Нетфликс». Будущее спрятано именно в алгоритмах «Нетфликса» [7–10]. В результате такой работы создаются нарративы, которые на ура воспринимает зритель.

Нарратив – это понятие из литературоведения. Военные очень восхищались, когда взяли его на вооружение ([11–14], см. также более общий взгляд на распространение понятия нарратива в разных сферах [15]). И тогда на сцену вышла война нарративов, поскольку возник нарратив в роли оружия, нацеленного на разум. Военные хотели найти ответ на вопрос, почему их нарратив не так популярен, как нарратив радикального ислама.

Нарратив приходит из развлекательного модуса. Первые нарративы такого вида – это «Красная Шапочка» возникли у человечества 6–8 тысяч лет назад. Сказки несли правила поведения, поэтому они живы и сегодня.

Нарратив может нести в общество стабилизацию или дестабилизацию. С последней нарративами ведется активная борьба. Часто циркуляцию таких нарративов ограничивают.

Как разрушать чужой нарратив? Заложить контрнарратив, несущий опровержение или сомнение. Часто мы можем увидеть такой контрнарратив в мемах: Зеленского помещают в нарратив бизнесмена, Тимошенко – в нарратив России, когда с ними борются.

Опровержение очень опасно, поскольку (а) к нему будет сопротивление, (б) опровержение расширяет аудиторию для негативной информации, (в) негатив будет выскакивать в поиске, поскольку опровержение состоит из тех же слов.

Поэтому более качественным вариантом ответа является другой нарратив, выстроенный рядом. Самый яркий пример был при избрании Обамы, когда наиболее частотным в поиске был вопрос «Обама – мусульманин?» Если бы они тиражировали ответ в виде «Обама не мусульманин», все равно распространялась бы та же точка зрения. Но по совету специалисты по поведенческой экономике стали просто показывать в новостях Обаму, посещающего христианские церкви. Тем самым опровержение вводилось лишь фоново и не привлекало внимания.

Новая пропаганда – это пропаганда 2.0, где в качестве составляющей присутствует развлекательность. По сути, началось с мексиканских сериалов М. Сабидо, часть которых шла и у нас в конце существования СССР. Кстати, Сабидо интересен и тем, что он сразу привязал все это к теории.