Кого не взяли на небо

— Реально нагараджа — отвратительный каннибал-кровосос, — констатировала Флёр, целясь из Remington’а в нетерпеливую.

— У нас и носферату имеются, — согласилась Сехмет, выталкивая вперёд себя скрюченное существо: лысое, с огромным остроконечными ушами, — Вступайте в нашу команду девочки, будет весело.

— Как в цирке уродов, — поддержала чернокожую женщину дама в алом платье — та, что держала за руку маленькую ярлицу.

— Назови себя, дерзкая, — потребовала Сехмет, слегка прищурив глаза, подёрнутые кровавой поволокой.

— Сама Морриган! — восторженно воскликнула девушка с фиолетовыми волосами, что показалось в проёме двери за спинами вампиресс; руку на её плече держал высокий худой блондин.

— Хм, ничего общего с образом подстриженной под горшок проблядушки из моей любимой компьютерной игры, — взгляд чёрных глаз Йоргена оценивающе скользнул по роскошной груди, вздымающийся под красным шёлком.

— Морриган? — Сехмет постаралась произнести имя так, будто оно впервые слетало с её языка, но богиня переигрывала: в пренебрежительном тоне звучали нотки крайнего удивления:

— Не знаю никакой Морриган, я и мои дети голодны; мы потратили много сил, чтобы восстановиться после разговора с вами, коварные сучки, — чёрный палец указал в сторону близняшек, — И вы нам за это заплатите. После того, как мы позавтракаем этой милой девочкой и её странными нянечками.

Глаза богини окончательно застила багровая пелена, а диск солнца полностью исчез, поглощённый черной тенью. Сехмет разжала кулак, сжимающий ошейник носферату:

— Fassen!

Уродец бросился вперед, а ведьмы в длинных платьях отступили, оставив маленькую девочку одну перед лицом надвигающегося монстра.

За носферату бросилась Пиша, а за ней и вся стая; глупые трико и боди исчезли: высшие вампиры проявили свой истинный облик, отринув дурацкий маскарад.

— Милая! Ты только глянь сколько здесь этих тварей! Превосходный выйдет танец и мало никому не покажется, — приятный голос дрожал от восторга; растолкав столпившихся на пороге вслед вампирам бросился горбун с обнажённым мечом в руках.

— Остановись, Тео! Что ты творишь, батюшки святы!

Кривая женщина, что сильно припадала на одну ногу, устремилась за горбуном, но было поздно: Его Преосвященство догнал одного из кровососов и немедленно порубил в капусту.

— Они словно рождены друг для друга, — хмыкнул Скаидрис, толкнув в плечо Монакура — трое бойцов Волчьего Сквада пристально пырились в монитор, внимая разворачивающемуся действию.

— Ага! Вот ты где! Держи дезертира! — вскричал Пуу, увидав кривушку.

Огромный сержант откинул крышку люка и полез наружу:

— Под трибунал пойдёшь, сучка! Где моя «Ньяла»?

Тем временем носферату достиг дочери ярла: оскалив клыки и растопырив острые когти, вампир оттолкнулся от земли и прыгнул на жертву.

Сигни щёлкнула пальцами: вспышка нестерпимо яркого света озарила песчаную косу — нападающих вурдалаков и преследующих их по пятам двух калек разметало в стороны, будто сухой хворост. Армада и Флёр отшатнулись, прикрывая руками глаза; Йорген отступил на шаг и, споткнувшись о порог, упал на спину, увлекая за собой Невенку. Кельтские ведьмы и Сехмет слегка прищурились, а ослеплённый Монакура рухнул обратно в башню танка и люк крепко приложил бывшего барабанщика по соломенной макушке.

— Блять, — выругался Скаидрис, отпрянув от монитора наводчика, — Чё это за хрень, сержант?

— Невыносимое сияние чистого разума, — ответил вместо конунга каркающий женский голос, — То, что видит каждый человек в момент своей смерти. Вылазьте, прихвостни: Сигни не может убавить яркость, но вполне способна включить приглушающие фильтры.

В тот же миг нестерпимая, беспощадная вспышка сменилась ровным сиянием, разогнав тьму затмения. Поднимающиеся на ноги вампиры попятились, прикрываясь руками, но женщина в алом платье рассмеялась:

— Не ссыте, кровососы: пробуждённый разум не причинит вреда существа — ни живым, ни мёртвым. Мы лишь хотели немного освещения, чтобы всем стало комфортно.

— Тьма пала на солнце, приветствуя меня, — чернокожая женщина шагнула вперёд, — И мне не важно, кто эта девчонка — я заберу её кровь.

Возвышенный пафос её слов захлебнулся в звуках предсмертных хрипов, сменяемых омерзительным бульканьем: Его Преосвященство, оправившись от падения, поднялся на ноги, подобрал клинок и принялся за старое.

— А это, блядь, что за Квазимодо? — рявкнула взбешённая Сехмет.

— Теофил Рух! — гордо ответила девчонка с фиолетовыми волосами, — Единственный претендент на папский престол.

Сехмет закатила вверх белки глаз, подёрнутые паутиной красных сосудов:

— Убивайте всех, дети мои.

Она махнула рукой и вампиры бросились врассыпную, выбирая себе жертвы.

Сигни снова щёлкнула пальцами и на этот раз на ногах остались лишь троица кельтских ведьм.

— Побереги силы, моя хорошая, — раздался низкий бархатный голос, — Очень скоро ты сможешь сполна утолить мучающую тебя жажду. И, поверь мне, серые воды этого моря покраснеют от крови.

Сехмет подняла голову и, отплевываясь от белого песка, забившего её рот, уставилась на носки жутких сапожищ в шаге от своего лица.