Кокаиновые короли

В 1982 году картель выдал на рынок новый многообещающий товар. К середине 1983 года Чавес сообщил, что 80 процентов потребителей наркотиков в Медельине перешли на грубо обработанную и вызывающую сильное привыкание курительную кокаиновую пасту – «базуко»[36]. В итоге из-за растущего спроса ее цена за килограмм стала выше, чем у кокаина. Примерно в то же время, в апреле 1983 года, в Колумбии оптовая цена на порошок упала ниже 5000 долларов за килограмм – показатель того, что производство «базуко» совершило резкий скачок. Снизив цену на обычный кокс, торговцы открыли огромный новый рынок: «кокаин для широких масс» – новая бизнес-стратегия Медельинского картеля. В США массовому употреблению кокаина предшествовало появление «крэка» – курительной формы кокаиновой базы. Этот продукт был более чистым, чем «базуко», и вызывал немедленную сильную зависимость. «Крэк» был порождением переизбытка товара от Медельинского картеля в начале 1980-х годов. Летом 1983 года на улицах Майами было легко достать кокаин в любом количестве, он был чище и дешевле, чем когда-либо, – 14 000 долларов за килограмм. Наркота стала доступной практически всем.

Колумбийские власти либо не осознавали, что происходит, либо просто закрывали на это глаза. После дела Марты Ньевес Карлос Ледер вернулся в Армению, где с гордостью рассказывал о том, что тоже был членом группировки боссов, и том, какую важную роль он и другие «похищенные» сыграли в ее формировании. Позже, в том же году, он похвастался, что сделал щедрые взносы либеральной партии и их кандидату в президенты Альфонсо Лопесу Микельсену. Своей болтовней Ледер оказал себе и коллегам по картелю медвежью услугу, публично связав их как с самосудными убийствами, которые совершала «Смерть похитителям», так и с колумбийским политическим истеблишментом. Все наркоторговцы пытались купить влияние на власть, но открыто говорил об этом только Ледер.

Окружающим было известно, что Пабло Эскобар недолюбливал Ледера из-за все более очевидной зависимости того от кокаина и склонности болтать глупости. Говорили, что Эскобар называл Ледера «бокон» – «болтун». Но неосмотрительность Ледера в 1982 году не поддавалась сравнению с поведением самого Эскобара. Тихого и скромного «пайса» больше не существовало. В 1982 году Эскобар победил на выборах в Конгресс Колумбии в качестве заместителя представителя от города Энвигадо. Когда его партнер, Хайро Ортега, был болен или отсутствовал по иной причине, его заменял Эскобар. Теперь самый богатый наркоторговец в Колумбии стал политиком.

Эскобар и Ортега были в сговоре с сенатором Альберто Сантофимио Ботеро, лидером Либеральной партии, обладавшим огромной властью и влиянием. Сантофимио некоторое время метил в президенты Колумбии. Его связи с наркоторговцами в конечном итоге подорвали реализацию этих амбиций, но в остальном он совершенно не пострадал. Сантофимио был любимым политиком картеля. Он стал символом того, насколько глубоко коррупция и наркобизнес проникли в колумбийскую политическую систему.

Эскобар приносил Сантофимио много пользы и много денег. Еще до своего избрания в Конгресс Крестный отец был известен во всем Медельине, к его словам относились с уважением.

Для большинства медельинцев он был доном Пабло, скромным коренастым мужчиной c грустными глазами, носившим простые хлопковые брюки, рубашку «поло» и золотые часы «Ролекс», инкрустированные бриллиантами. Эскобар установил освещение на футбольных полях, построил площадки для катания на роликах, часто выступал на общественных мероприятиях и раздавал деньги нуждающимся.

Вскоре он появился на радио в передаче «Гражданские активисты на марше», где рассказал о своей социальной программе «Медельин без трущоб». Он объявил, что построит в северной части города жилье для малообеспеченных в тысячу домохозяйств вместо теперешних лачуг. Проект получил название «Квартал Пабло Эскобара».

Отряд имиджмейкеров и купленных журналистов резво занялся формированием его благородного облика.

Около двух лет его приспешники довольно успешно изображали Эскобара простым человеком из народа, с натруженными руками и широкой душой, который стремился облегчить жизнь бедных, но гордых кварталов, откуда он сам был родом. Газета Эскобара «Медельин Сивико» продвигала этот образ самыми высокопарными словами: «Да, я его помню… его руки, почти как у священника, рисуют в воздухе символы дружбы и великодушия, – писал один из колумнистов. – Да, я знаю его, его глаза постоянно плачут, потому что на многих столах в стране не хватает хлеба. Я много раз видел его мучения, когда он встречал беспризорных детей – ангелов без еды, без игрушек, без настоящего и без будущего».

Кульминация кампании наступила в апреле 1983 года, когда ведущий колумбийский новостной журнал «Семана» назвал Эскобара «Робин Гудом из “пайса”». Статья обошла стороной вопрос об основном роде занятий Эскобара, отметив лишь, что источники его богатства «не могут быть объектом спекуляций». Разумеется, слово «кокаин» в статье не упоминалось вовсе.