Кох-и-Нур. Семейные трагедии, коварные заговоры и загадочные убийства в истории самого большого алмаза

Примерно через десять дней, проведенных в море, Локьер обнаружил, что на борт его корабля проник незамеченным еще один пассажир. «Медея» везла с собой холеру. Капитан узнал об этом, только когда двоих из 135 членов экипажа нашли мертвыми на нижней палубе, а другие начали жаловаться на тошноту и диарею. Вспышки холеры в прошлом уничтожали целые экипажи, и находясь посреди Индийского океана, Уильям Локьер ничего не мог сделать, чтобы остановить ее смертоносное рапространение. Капитану следовало благодарить свою счастливую звезду, что неподалеку лежал Маврикий, – а с ним и шанс получить лекарства и медицинскую помощь для матросов. Капитан сделал все возможное, чтобы убедить членов экипажа, что вскоре они получат свежие припасы и медицинскую помощь.

Однако, когда «Медея» достигла побережья, маврикийцы отказались иметь дело с холерным кораблем. Они потребовали, чтобы судно с зараженным экипажем немедленно вышло в море. Когда Локьер отказался подчиниться, маврикийские власти пригрозили открыть огонь и уничтожить судно, потопив капитана и всех его людей. После долгих переговоров Локьер в итоге убедил маврикийцев расстаться со 130 тоннами угля, чтобы корабль мог отойти от их берега. Хотя островитяне перебросили на борт корабля небольшое количество лекарств, их было недостаточно; еды и воды не дали совсем[247]. У испуганного и больного экипажа «Медеи» не оставалось иного выбора, кроме как продолжить свой путь в Англию и молиться об избавлении.

Избавления не наступило. Вскоре люди столкнулись с новой опасностью – корабль попал в шторм. Сильные ветры, казалось, целую вечность швыряли «Медею» как из стороны в сторону. Снасти были натянуты до предела, и истощенные люди сражались, чтобы спасти грот. Шторм был таким сильным, что в один момент «Медея» чуть было не переломилась пополам. Моряки горячо молились, а Локер, Мэйксон и Рамзи – трое мужчин, знавших о Кох-и-Нуре и лежащем на нем темном проклятии, – возможно, задавались вопросом, не тащит ли их драгоценный камень прямо в ад. Буря продолжалась двенадцать часов, пока небо не очистилось и вода не успокоилась.

«Медея» доковыляла до Плимута 30 июня 1850 года. К тому моменту прессу предупредили о прибытии Кох-и-Нура, и толпы людей собрались в доках, чтобы его приветствовать. Morning Post была одной из первых газет, сообщивших важную новость: хотя основной груз корабля сгрузили на причал, но Кох-и-Нур остался на борту. «Прибыл бесценный Кох-и-Нур… Камень не выгрузили, а отправили в Портсмут на «Медее», и прошлой ночью он оставался на борту»[248]…

Когда «Медея» наконец на следующий день добралась до Портсмута, офицеры 22-го пехотного полка и человек по имени Онслоу, личный секретарь председателя Ост-Индской компании, уже ждали ее там, чтобы забрать камень. Они приняли Кох-и-Нур со всей его сложной упаковкой и в сопровождении измученных Рамзи и Мэйксона умчались на специальном поезде в Лондон, в штаб-квартиру Ост-Индской компании на Лиденхолл-стрит. Там деревянный ящик и четыре ключа были торжественно вручены председателю Компании, Джону Шепарду, принявшему их от имени королевы. Теперь, когда Кох-и-Нур наконец оказался на британской земле, пресса могла сколько угодно писать об экзотическом алмазе и его кровавой истории. Газеты заполнили рассказы о Ранджите Сингхе и его сыне, мальчике-короле. Страшное проклятие, которое, как сообщали, поражало владельцев алмаза, стало для британцев благодатной темой для бесед за завтраком: возможно, недавние тревожные события были связаны с его прибытием.

В то время как «Медея» готовилась войти в британские территориальные воды, королева Виктория навещала умирающего дядю в Лондоне. Когда она вышла из Кембридж-Хауз, большого особняка в палладианском стиле[249] на Пиккадилли, элегантно одетый мужчина приблизился к экипажу королевы и ударил ее по голове тонкой черной тростью с железной ручкой. Удар был достаточно сильным, чтобы сбить шляпку и вызвать кровь. Нападавший, Роберт Фрэнсис Пэйт, бывший офицер британской армии, действовал безо всякого мотива. Многие газеты, в том числе Standard, поместили заметку о прибытии Кох-и-Нура рядом с подробным отчетом о нападении на королеву. Такие сопоставления в печати лишь подпитывали слухи о темной силе алмаза.