Коко

– Иными словами, его до сих пор никто не нашел. И мы даже не знаем, какое имя он использует.

Мерфи наконец добрался до двери.

– Я позвоню, когда у меня будет что сообщить вам, – проговорил он и был таков.

Секундой позже вошел Далтон, будто караулил за дверью.

– Теперь вы в курсе? Я отведу вас к выходу, беспокоиться вам не о чем, этого парня разыскивает полиция по всему Гондурасу. Они там вывернутся наизнанку, чтобы нам угодить, поверьте мне, и наш «герой» окажется за решеткой через день-другой. Я рад, что ваши ранения оказались не слишком тяжелыми. Доктор, передайте вашей подруге-красотке, если ей когда-нибудь надоест…

Они вышли на тротуар в своих пальто, когда-то принадлежавших умершим старикам.

– Что представляет собой Гондурас? – спросил Пул.

– А ты не в курсе? – удивился Андерхилл. – Нас там обожают.

Часть восьмая. Тим Андерхилл

А что произошло потом?

Ничего.

Ровным счетом ничего.

Два года минуло с того дня, когда мы с Майклом Пулом вышли из полицейского участка и поехали обратно в «Сайгон», бывший ресторан Тины Пумо, и ничего больше не слышали о Коко, или М. О. Денглере, или как он там себя сейчас называет. Да, временами в моей жизни все идет гладко и спокойно, – когда я понимаю для себя, что он мертв.

Надо признать, что Коко действительно жаждал смерти, – полагая, наверное, что ею дарует своим жертвам свободу от страшной вечности, которую видел повсюду вокруг себя. «Я есть Эстергаз», – написал он в оставленной Майклу записке, отчасти имея в виду, что произошедшее на замерзших берегах реки Милуоки никогда не перестанет происходить с ним, сколько бы раз он ни убивал, чтобы это прекратилось. «От конца к началу и обратно», по-видимому, подразумевает вечность, ставшую невыносимой для человека, мечущегося в ее запертой клетке.

Лейтенант Мерфи все же отправил Майклу Пулу копии некоторых фотоснимков, сделанных в комнате общежития Ассоциации молодых христиан, – фотографии осужденных или обвиняемых серийных убийц, которые Денглер вырезал из газет и журналов. Тед Банди, Хуан Корона, Джон Уэйн Уильямс, Дэвид Беркович: над головой каждого Денглер нарисовал плоское золотое кольцо – нимб. Для него они были агентами вечности, и в свои худшие моменты я думаю, что Коко видел нас, бойцов взвода Гарри Биверса, в том же свете – такими же грязными ангелами, агентами перехода из одного вида вечности в другую. «У меня еще осталась работа», – сказал Коко в подвальной комнате на Элизабет-стрит, и то, что мы ничего от него или о нем не слышали, не означает, что «работа» его завершена или что он оставил ее.

Через год после того, как Коко затерялся в Гондурасе, я наконец закончил книгу. Мои старые издатели из «Гладстоун Хаус» опубликовали ее под названием «Тайный огонь». Отзывы вышли превосходные. Продажи – не сказать чтобы такие же, но вполне приличные, позволяющие мне обеспечить себя, пока я буду писать то, что, как я думал, станет моей следующей книгой, – «нехудожественный роман» о М. О. Денглере и Коко. Но теперь я знаю, что такую книгу написать не смогу, поскольку не очень понимаю, что такое «нехудожественный роман»: нельзя привязать орла к пахотной лошади, не заставив страдать их обоих.

Однако, как только я смог себе позволить, я вылетел в Тегусигальпу тем самым рейсом, с которого исчез Коко в то время, как в больнице Святого Луки штопали наши с Майклом раны и накачивали успокоительным. И с неизменным скепсисом писателя-романиста я увидел – так же, как увидел девушку, которую пытались убить в Бангкоке, – что произошло в том рейсе. Я увидел, как это могло произойти, а затем увидел, как это произошло.

И вот одна из версий того, как удалось Коко оказаться в Гондурасе.

Самолет небольшой и такой старенький, что весь дребезжит и поскрипывает, и на его борту совсем мало североамериканцев. У пассажиров из Центральной Америки черные волосы и кожа кирпичного цвета, они разговорчивы и экзотичны, и я полагаю, что среди них Коко сразу почувствовал себя как дома. Он ведь тоже побывал в подземном этаже, у него тоже за спиной дети в Я-Туке и девушка в подвале, и слабым эхом отдается в его душе не кажущаяся чужой звучащая вокруг речь. Вот он закрывает глаза и видит широкую площадь в маленьком залитом солнцем городе, а затем видит площадь, заваленную телами мертвых и умирающих. Распростертые и скорчившиеся, лежат эти тела на ступенях какого-то собора, руки раскинуты, пальцы скрючены, застывший взгляд в еще открытых глазах. Солнце близко, очень близко – огромный туманно-белый диск, похожий на нимб. Тучи мух. Коко потеет – вернее, воображает себя потеющим, стоящим в центре площади, кожу пощипывает от жары.

Вот маленький самолет приземляется в Белизе, два человека выходят на ослепительный свет, который в одно мгновение пожирает их. В хвосте самолета, на виду у пассажиров, двое мужчин в коричневой униформе выбрасывают через открытый люк несколько чемоданов. Белый бетон, жесткий отраженный свет.