Кокон

Он встал, подошел к комоду, достал из ящика градусник. Проследил, чтобы я засунула его под мышку, и ушел на кухню вскипятить чайник. Ни разу в жизни я еще так сильно не мечтала о температуре. Как будто только болезнь способна выразить мою скорбь, только жар сравнится с обмороком Ван Лухань. Если мое горе сильнее, значит, и папу я любила сильнее. К сожалению, температура оказалась нормальной. Тридцать шесть и восемь, объявил мужчина, налил в стакан воды, велел выпить и ложиться спать.

– Вы уходите? – спросила я.

– Нет, ложись и не бойся.

– Можно мне спать здесь? – Я опустилась на диван.

Он принес из маленькой комнаты матрас и одеяло с подушкой и жестом велел мне встать. Начал было расстилать матрас и замер.

– У тебя эти дни? – тихо спросил он.

Проследив за его взглядом, я увидела на диване бурое пятно.

Он всмотрелся в мое лицо:

– Первый раз?

Я молчала, сжав губы.

Он задумчиво помедлил, потом сказал:

– Может, магазинчик внизу еще работает, посмотрю, что там есть.

Я вцепилась в него:

– Не оставляйте меня одну…

– Ладно… Тебе нужно переодеться?

Представив, что придется одной зайти в туалет или в маленькую комнату, я замотала головой. Делать было нечего, пришлось ему отыскать в спальне банное полотенце, сложить его вдвое и постелить на матрас. Я легла, и он поплотнее закутал меня в одеяло.

Мужчина погасил свет, оставил только лампу в коридоре, потом принес стул и сел возле дивана.

– Спи, я буду здесь.

Заметив, что я так и лежу с открытыми глазами, спросил:

– Ты ведь уже большая, не станешь просить у меня сказку на ночь?

– У человека правда есть душа? Я смогу увидеть папину душу?

Он зажег сигарету, затянулся.

– Когда я был маленьким, на каждую годовщину дедушкиной смерти бабушка забиралась на табуретку и выдергивала все гвозди из стен.

– Гвозди?

– Да, а если выдернуть не получалось, оборачивала их красной бумагой. Она говорила, что когда мы уснем, бесенок приведет на цепи дедушку, чтобы он побыл немного дома. Увидит гвоздь и повесит на него цепь, а если не найдет ни одного гвоздя, дедушке не придется сидеть на привязи, он сможет свободно гулять по дому. На столе нужно было оставить угощение для бесенка, обычно бабушка варила тарелку мелкой рыбешки – костей в таком угощении много, съесть его быстро не получится, и дедушка дольше пробудет дома. – Он держал сигарету двумя пальцами, между нами курился белый туман. – Однажды ночью я тихонько поднялся с постели, спрятался за дверью и стал ждать.

– И увидели своего дедушку?

– Я не дождался и уснул там, прямо на полу.

– Я не усну.

– Не беда, ты все равно его увидишь, они приходят во сны. И необязательно ждать дня поминовения, они могут являться в любое время. Засыпай скорее и, может, увидишь папу.

Я закрыла глаза. Но сон не шел. В темноте я отчетливо слышала, как колышется воздух от мерного дыхания мужчины. Оно окружало меня теплой волной, и я чувствовала себя в безопасности. С самого детства я мечтала, что однажды вечером папа вот так же сядет рядом и будет смотреть, как я засыпаю. Но рядом со мной сидел незнакомец, я даже имени его не знала. От этой мысли мне стало стыдно, я как будто предавала папу. Внизу живота что-то тепло переливалось, трусы липко намокли. Конечно, я знала, что такое месячные, но считала, что до них еще очень далеко. Вот подрасту немного, начну встречаться с мальчиком, тогда и наступит их время. Но они пришли именно в эту ночь. В одной связке со страхом и горем. Кровь вытекала из моего нутра, растекалась мерцающей болью, напоминая о папе и о том сгустке в унитазе. Я представила, что кровь никогда не остановится и будет течь, пока не вытечет до капли, тогда я смогу встретиться с папой. Значит, это кровотечение – еще один способ к нему приблизиться.

Щелкнул дверной замок. Мужчина вскочил. Я тоже села на диване. В комнату вошла Ван Лухань, на ней было вчерашнее пальто в красно-зеленую клетку. Пуговицы она не застегнула, и на свитере у груди поблескивали снежинки. Ван Лухань замерла, обвела взглядом комнату: буфет, окно, диван, на диване – я. Ее глаза скользнули по мне, как по мебели.

– Хуэйлин тебя не проводила? – Мужчина шагнул ей навстречу.

Она покачала головой, сняла пальто и повесила его на спинку стула. Мужчина помог ей сесть, налил в стакан горячей воды.

– Сделай мне одолжение. – Ван Лухань потянулась к карману пальто, оно соскользнуло на пол, но Ван Лухань, не заметив этого, все шарила рукой в пустоте.

Мужчина поднял пальто и протянул ей. Ван Лухань отыскала карман и вытащила оттуда пару бумажек.

– Хуэйлин достала два билета, завтра утром отвези этого ребенка в Цзинань.

– Но ты…

– Со мной все будет хорошо.

Мужчина опустился на корточки, положил руку на колено Ван Лухань.

– Я вернусь завтра же вечером и все время буду рядом.