Кокон

Я шел обратно с полным термосом и уже не злился, решил, что завтра же придумаю, как починить задвижку на окне.

На другой день я взял в школу домашний ящик с инструментами. После уроков сбегал в ближайший скобяной магазин. Все задвижки и шпингалеты были похожи друг на друга, я забыл прихватить с собой сломанную, чтобы сравнить, и пришлось покупать две штуки, одну побольше, другую поменьше. Когда я бежал, они звонко бренчали в кармане.

Поднявшись на третий этаж, я увидел, что дверь в палату распахнута, а на полу у входа распласталась чья-то тень. Изнутри доносились резкие крики. И среди них я различил знакомый турачий клекот. Я вздрогнул, но взял себя в руки и зашагал дальше.

Подошел к двери и увидел в палате бабушку с тетей. Они меня не заметили – стояли лицом к окну, глядя на Ван Лухань.

– Хватит притворяться, Ван Лухань, я сразу тебя узнала! – кричала бабушка.

– Что ты здесь рыщешь, что тебе нужно? – Тетю как будто подменили, ее голос звучал чересчур возбужденно.

Ван Лухань молчала, стиснув губы.

– Что ты задумала? – Тетя шагнула вперед и толкнула Ван Лухань.

– Не дает тебе покоя, что наш старик до сих пор живой? Решила за папку отомстить? Не успокоишься, пока и этого в могилу не сведешь? Вот что я скажу: за такой страшный грех вся ваша семья передохнет, и то будет мало… – Бабушка сорвалась на визг.

Тетя еще дважды толкнула Ван Лухань:

– Говори, кто тебя подослал?

Ван Лухань пошатнулась и ухватилась за подоконник.

– Бог велел мне прийти. – Она твердо смотрела куда-то вперед, сквозь них.

– Кто, ну-ка повтори? – переспросила бабушка.

– Бог.

Тетя с бабушкой переглянулись.

– Бог привел меня сюда, даровал мне возможность искупить грех.

– Искупить грех? Брала бы пример с отца, веревку на шею, да в петлю! – проорала бабушка.

Ван Лухань покачала головой:

– Вы ошибаетесь, самоубийство не искупает, а только умножает наши грехи.

– Тьфу, помри ты хоть сто раз, все равно будет мало! – Бабушка плюнула в лицо Ван Лухань. – Гляжу, ты головой повредилась, да неслабо. Это у вас семейное! Катись отсюда, живо!

– Вы не можете меня прогнать, Бог поручил его мне, я должна о нем заботиться.

– Заткнись и сейчас же катись отсюда.

– Не слышала? Уходи, и чтобы духу твоего здесь больше не было! – Тетя выкрутила запястье Ван Лухань, толкая ее к двери. Она была похожа на злобного карлика из сказки. Ван Лухань высвободила руку и вцепилась в спинку кровати.

– Вы не имеете права так поступать, Богу угодно, чтобы я осталась…

– Вздор! Ты просто хочешь совесть свою успокоить. – Бабушка усмехнулась. – А я тебе не дам! Ты в эту палату зайдешь только через мой труп!

– Почему вы у него не спросите? – Ван Лухань указала на дедушку. – Он все знает, его душа еще там, она просит меня остаться…

– Ты мне тут зубы не заговаривай! – Бабушка вцепилась в волосы Ван Лухань. А тетя схватила ее за руку и потащила к двери.

Но Ван Лухань крепко держалась за спинку кровати. Железная кровать бешено раскачивалась и скрипела, казалось, еще немного – и она развалится на части. А дедушка хранил безмятежность. С трубкой в носу он напоминал аквариумную рыбку, живущую под невидимым стеклянным колпаком. Он действительно наблюдает за нами? И все понимает? Я с сомнением смотрел на дедушку, его глаза по-прежнему перекатывались из стороны в сторону, на губах играла неясная улыбка.

Его душа еще там. Слова Ван Лухань напомнили мне о тебе. Стоя почти на том же самом месте, ты сказала те же самые слова. Из-за них и появилось устройство для связи с душой. Нелепейшее изобретение. Я вспомнил свой грандиозный замысел по спасению рода Чэн, и сердце обожгло холодом.

Я понял, что вы с Ван Лухань очень похожи. Вы обе – потомки моих врагов, от вас веет тайной и опасностью. Вы подходите ближе и ближе, очаровываете, берете в плен. А потом крушите мои мечты и показываете, какой жизнью я на самом деле живу. Жалкой и ничтожной.

Глядя на свару в палате, я вдруг почувствовал тошноту, развернулся и без оглядки побежал прочь. Металлические шпингалеты с лязганьем бились друг о друга в кармане. У ворот больницы я вытащил их и бросил в урну.