Кокон

Тем же летом, сочиняя новое письмо, я вдруг поняла, что крепко к тебе привязалась, мне даже захотелось навсегда остаться в Наньюане. Правда, стоило таким мыслям закрасться в голову, и я тут же гнала их прочь. Они не могли поколебать мою мечту о Пекине.

С первых дней осени я ждала наступления зимних каникул. Папа говорил, что зимой они возьмут меня в Пекин и мы всей семьей встретим там Новый год. Я пообещала вам, что привезу из магазина “Дружба” много-много шоколада и карамелек. Я представляла этот магазин огромным, больше школьного стадиона. Полки с товарами тянутся куда хватает глаз, и на них лежат все самые новые игрушки. Еще я хотела сходить в знаменитый ресторан “Максим”[46] и попробовать стейк с кровью, сидя под сумрачным светом рожковой люстры. Я ждала, и с каждым днем моя цель приближалась. А за неделю до начала зимних каникул в Цзинань вдруг приехала мама.

Было ясно, что она плакала, глаза опухли и едва раскрывались. Она стояла у двери, обеими руками вцепившись в полупустую дорожную сумку. В этот раз никаких подарков из магазина “Дружба” она не привезла.

У папы появилась другая женщина.

Два дня подряд он не показывался дома. Мама долго бродила по нескончаемым пекинским кварталам, по пустынным улицам, но на этот раз пьяница не сидел у обочины, дожидаясь, когда она придет и потащит его домой. Не появлялся он ни на складе, ни в павильоне, который они арендовали вместе с другими перекупщиками. Мама стала расспрашивать друзей, но никто не знал, куда он пропал. Объявился утром третьего дня, когда она уже собиралась звонить в полицию. Мама спросила, где он так долго пропадал, папа ответил, что был с женщиной.

– Все это время?

– Все время.

Такая откровенность поставила маму в тупик. Она опрометью бросилась в спальню и захлопнула дверь. Мама давно понимала, что они с папой чужие люди, но все же не думала, что этот день когда-нибудь настанет. Не в силах сдержать слезы, она повалилась на кровать, одновременно боясь и надеясь, что папа зайдет в спальню, но услышала только щелчок замка на входной двери. Он ушел. С того дня он пропал надолго, дела забросил, склад стоял забитый лежалым товаром. Домой приходили какие-то люди, требовали у мамы деньги за товар. Она не хотела открывать, но беспокоилась, что папа потерял ключи и теперь не может попасть в квартиру. Она ни с кем в Пекине не дружила, пойти ей было некуда, приходилось целыми днями томиться в четырех стенах. И днем и ночью она лежала на кровати в одежде, крутила одни и те же мысли по кругу и начинала плакать, а устав от плача, проваливалась в мутный сон. Так прошла нескончаемая неделя, и наконец папа объявился. Скованно опустился в кресло, будто он в гостях. Мама не лезла с вопросами, только спросила: ты голодный, готовить ужин? Заскочила на кухню, лелея глупую надежду, что та история уже закончилась. Открыла пустой холодильник и услышала позади себя его голос: давай разведемся.

Она беспомощно стояла посреди кухни, мотая головой, потом рванула в спальню и заперлась там на замок. Папа звал ее снаружи, предлагал поговорить. На следующее утро она собрала свои пожитки и уехала в Цзинань.

Чтобы досказать нам эту историю, маме несколько раз пришлось прерваться из-за подступавших рыданий. Дедушка сидел, сильно нахмурившись, и с равнодушным видом ждал продолжения. А бабушка хотела узнать, что за женщина появилась у папы, чем она занимается, но мама не могла ответить. О сопернице она ничего не знала.

– Не хочу знать, не хочу, – бормотала она.

– Наверное, друзья на него плохо влияют, – предположила бабушка, слабо веря в собственную догадку.

– Да, да! – поспешно согласилась мама, словно ей протянули соломинку в бескрайнем море.

Она принялась рассказывать про его нескончаемые попойки с друзьями и походы в казино, говорила, что поезд в Москву всегда полон проституток и какой-то папин знакомый с ними развлекался. Мама рассказывала бабушке эти гадости и верила, что именно друзья и проститутки виноваты в папином перерождении. Потом она стала умолять дедушку, чтобы он взялся за дело и убедил папу одуматься.

– Он никогда меня не слушал, – холодно ответил дедушка.

Они отправили папе сообщение на пейджер с просьбой перезвонить. Но он не звонил. Мама временно поселилась у дедушки, спала на диване в гостиной. Когда утром я выходила из комнаты, она уже сидела за столом и караулила телефон. Однажды я принесла ей завтрак, а она растерянно взяла меня за руку и спросила:

– Скажи, почему он так с нами поступает?

Я осторожно высвободилась и спрятала руку в карман куртки. Я ненавидела, когда мама перетаскивала меня на свою сторону, превращая себя и меня в “нас”. Я знала, что ей тяжело, но не могла выдавить из себя ни капли сочувствия. И все остальные тоже. Нам казалось, что она сама во всем виновата, что она лишилась папы из-за собственной беспомощности.