Читаем Кокон (СИ) полностью

– Куроко, я… больше не могу сдерживать его, – дрожащим голосом прошептал бета, а его лицо покраснело от напряжения. Акаши задыхался и трепетал с головы до ног, а на его лбу Тецуя даже заметил выступившие капли пота. – Он рвётся из меня, подавляя всякий контроль и волю. Он хочет тебя… своей безумной любовью.

– Но… как же ты, Акаши-кун? – испуганно спросил Тецуя, обнимая любовника за плечи.

– Не волнуйся, – Сейджуро с нежностью провёл пальцами по его скулам. – Здесь никто из нас ничего не потеряет. Чтобы любить тебя, мне нужно тело, а не разум. А поскольку тело у нас одно, так что я почувствую всё, что бы он ни сделал.

– Если тебе так сложно бороться с ним… – Куроко сделал глубокий вдох и закрыл глаза, вспомнив ту одержимость, которую он испытывал к Акаши-альфе. Половина его боялась снова погрузиться в то безропотное подчинение, а другая половина жаждала снова утонуть в слепом обожании и страсти, – …тогда выпусти его. Я справлюсь с ним, обещаю. Пусть он утолит своё желание и не мучает тебя. Пусть сейчас он будет…

– Тецуя.


Куроко в мгновение прервался, а прохладный, спокойный и властный голос, звучащий над ним, заставил его распахнуть глаза. Сердце неровно запрыгало в груди, а дыхание остановилось на несколько секунд, когда он снова увидел его. Своего повелителя и абсолюта. Его тело обессилило в ту же секунду, покоряясь своему властителю, а руки лишь крепче обвили Акаши за плечи, пытаясь притянуть ближе к себе. Как бы он ни обманывал себя, часть его, даже целая половина, рада его появлению. Сейчас, как никогда, ему необходим именно альфа.


– Я будто вечность тебя не видел, Тецуя, – ласково касаясь его щеки, прошептал Сейджуро. Его раскалённый взгляд был наполнен таким же обожанием, что было в глазах Куроко. Стиснув его предплечья, Акаши прижал руки к сену и навис над ним, плотоядно улыбаясь. – Ты был так жесток ко мне, но мои чувства, кажется, стали лишь сильнее. И теперь ты примешь всю мою любовь к тебе. До последней капли.


========== Экстра 2. Изгнанный демон ==========


«Похоже, я проснулся слишком рано», – подумал Акаши, когда, открыв глаза не увидел ничего, кроме полумрака. Зрение постепенно адаптировалось, и вскоре он мог различать окружающие предметы. Без сомнения – он находился в гостиной. Странно, почему он уснул здесь: обычно он засыпает в своей спальне. Вместе с братом. С тех пор, как вернулась его сущность беты, они просто засыпали в объятьях друг друга. Течка случилась лишь раз за это время, и каким-то образом альфа всё же вышел наружу. Однако, очнувшись в конюшне, Акаши почувствовал себя прежним. Он не знал, как удалось снова опутать альфу коконом. Возможно, тот просто успокоился и ушёл, когда течка омеги закончилась, и желание стало слабее. С тех пор прошло несколько недель, и эти недели они прожили как обычные братья. Не то, чтобы Акаши не хотел зайти дальше… Просто ему было этого достаточно: обнимать брата и чувствовать, что тот рядом с ним. Всегда.


«Что он там советовал? Настроиться на диалог? – вспомнив слова психолога, подумал Акаши. – И как я должен это сделать? Сказать – я хочу поговорить с тобой?»


Внезапно Акаши заметил, что у окна кто-то стоит. Тьма скрывала его тело, поэтому Сейджуро не мог понять, кто это. Обычно если он просыпается в странном месте, то рядом с ним оказывается…


– Кагами? – удивленно спросил парень, пытаясь разглядеть фигуру. – Разве ты не ушёл?

Луна выплыла из облаков, её мерцание немного осветило незнакомца в гостиной. Слабо тлевшие в камине угли вдруг начали разгораться и дали больше света, будто их кто-то разворошил кочергой.

«Нет, не Кагами. Он ниже Тайги, да и волосы светлее, чем у него. Неужели…»

– Куроко? – приподняв спину, Акаши сел на диване, не отрывая от незнакомца взгляд. Тот, наконец, начал медленно разворачиваться.

– И снова мимо. Я думал, мой одарённый бета гораздо догадливее.


Внезапно в камине вспыхнули все угли, и на бледном лице Акаши разглядел торжествующую улыбку. Алые волосы были похожи на пламя, что взвилось неподалёку, а жёлтые глаза прожигали до глубины души.


– Ты? – Акаши тоже криво улыбнулся и даже расслабился. Значит, это всё же сон.

– Наконец-то перестал скрываться за Кагами и показал своё истинное лицо. Что ты хочешь? – с угрозой спросил он. – Снова завладеть телом?

– Нет, просто хотел поговорить, – Акаши-альфа указал на стол, где лежали сёги. – К тому же без твоего разрешения, я не могу завладеть телом, как бы ни прискорбно это не звучало, – тяжело вздохнув, он опустился в кресло. – Присоединишься? - его взгляд снова остановился на сёги.

– Последний раз я играл в них с Кагами, – обходя стол и садясь напротив, вспомнил Сейджуро. Снова его старые фигуры. Наверное, уничтожив их в реальном мире, альфа просто забрал их образ с собой, поэтому они до сих пор существуют здесь. – А может, с тобой?

– Да, я появлялся пару раз, прикрываясь Кагами, но всё же, находясь в коме ты был с ним, – покачал головой собеседник.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство