Коктейль из развесистой клюквы

   – Успокой малыша, а я посмотрю, что там, – быстро сказала я Коляну, распределив, таким образом, роли.

   Я выскочила из квартиры. В свете разнообразных, но неизменно нервирующих событий последних дней я была готова увидеть на лестнице что угодно: от обагренного кровью Дыркина убийцы, которого потянуло на место преступления, до Иркиного инфантильного маньяка, явившегося, чтобы отомстить за свою поруганную честь. Однако меня ожидал сюрприз: я пережила ощущение, которое красиво называется «дежа-вю».

   В окне лестничного пролета нелепо растопырилась Ирка. Это отдаленно напоминало картинку из учебника геометрии: пентограмма, вписанная в квадрат. Руки и ноги подруга крепко уперла в углы оконной рамы, а головой отчаянно вертела, отслеживая хаотическое и бессистемное перемещение по лестничной площадке согнувшегося пополам Моржика. Пару секунд я в тупом оцепенении наблюдала за происходящим, пока до меня не дошло, что Моржик мечется от стены к стене не просто так, а пытаясь поймать какую-то мелкую зверюшку. Тут же я вспомнила, как вчера утром на этом же подоконнике плясала визжащая подруга грузчика, и сообразила, на какую дичь охотится Моржик.

   – Лола! – призывно крикнула я, торопливо сбегая по ступенькам. – Лолита, Лолочка, иди ко мне!

   Отпихнув в сторону согбенного, как калика перехожий, Моржика, я присела на корточки и раскрыла объятия насмерть перепуганной крыске. Несчастное животное, очевидно, узнало меня, потому что сигануло мне на грудь, растопырив в полете лапки, как белка-летяга.

   – Все, милая, все, успокойся! – приговаривала я, поглаживая дрожащего зверька.

   – Все, милая, успокойся! – повторял за мной Моржик, жестами приглашая Ирку спуститься с подоконника.

   – Кончай орать и топай домой, – поддержала я Моржика. – Уноси ноги, пока тебя наши соседи не побили, истеричка!

   – Как вежливо, – буркнула подруга, рушась с метровой высоты в объятия мужа.

   Моржик покачнулся, но устоял.

   – Всего доброго, спокойной ночи, – с нажимом сказала я.

   Подумала немножко и, решив, что, бесцеремонно выпроваживая гостей, действительно, нарушаю законы гостеприимства, примирительно добавила:

   – Приходите еще.

   – Нет, уж лучше вы к нам! – буркнула Ирка, покосившись на декоративную крысу, распластавшуюся на моей груди, как меховая аппликация.

   Мы наскоро распрощались, и я побежала домой, унося с собой несчастную Лолу.

   – Удочерила? – с легким укором спросил Колян, увидев меня с крысой.

   Я пожала плечами – мол, сам видишь!

   – Мы в ответе за тех, кого приручили… другие, – со вздохом сказала я, вытягивая из-под кухонного стола табуретку.

   Поставила табурет под антресоли, залезла на него и достала с верхотуры дырчатый пластмассовый ящик, в котором возила к ветеринару своего старенького кота. Вот уж и нет с нами нашего дорогого Тохи, а наследство его пригодилось!

   Я положила на решетчатое дно ящика картонку от конфетной коробки и посадила в пластмассовую клетку Лолу, которая тут же начала оживленно обнюхивать бумажку со следами шоколада. Сообразив, что несчастный грызун, вероятно, голоден, я порылась в холодильнике и нашла очень симпатичную – с точки зрения крысы, конечно! – подсохшую сырную корочку.

   – Итак, кошачий домик по завещанию достался крысе, – прокомментировал Колян. – Вот достойный пример братания враждующих сторон! За это нужно выпить.

   И муж шустро наполнил три рюмки: две – коньяком, одну – водичкой из-под крана. Алкогольный напиток употребили мы с Коляном, а стопарик с аш два о поместили в кошаче-крысячий домик.

   – За прибавление в нашем семействе! – произнесла я запоздалый тост, поставив пустую рюмку на стол и без особой радости посмотрев на удочеренную нами соседскую крысу.

   Лола нервно повела носом, Колян хмыкнул и объявил:

   – Все, отбой! Пошли спать.

   И мы пошли спать.

   Четверг

   – Мамотька! Мамулетька! – Масянька, пробудившийся, по своему обыкновению, раньше всех, бесцеремонно тряс меня за плечо.

   – Колюша, дай мамулечке еще немножко поспать! – жалобно пробубнила я в мягкий диванный валик.

   – Мама, вставай! – Маленький тиран был неумолим.

   Я открыла глаза и близко-близко увидела клетчатую гобеленовую ткань, в которой мне была знакома каждая ниточка.

   Или не каждая? Прямо перед моим лицом висел, покачиваясь, какой-то бледно-розовый шнурок. Выпростав руку из-под одеяла, я машинально потянула за него, и мне на голову с веселым писком упала Лолита.

   – Дерни за веревочку – крыса и свалится! – хихикнул Колян.

   – Мыфка разбудила маму! – обрадовался малыш.

   Мне одной было совсем не смешно. Очевидно, предвидя, что моя голова будет всего лишь короткой остановкой в ее транзитном путешествии, Лолита судорожно цеплялась за мой скальп маленькими когтистыми лапками. При этом она пахла, как несвежие шерстяные носки.

   – Фу! – Я стряхнула грызуна со своей растрепанной макушки, и летучая крыса спланировала на пол.

   – Мыфка! Мыфулетька! – Обеспокоенный малыш шлепнулся на четвереньки, лишь слегка промахнувшись мимо ставшей дорогой его сердцу «мыфулетьки».

   Лолита пискнула и юркнула под диван. Масяня озабоченно запыхтел, пытаясь тоже ввинтиться в узкую щель. В руке у ребенка был бумажный веер на длинной ручке.