Коктейль из развесистой клюквы

   – Это Леля, последняя любовь Алика. Кроме имени, о ней известно только то, что она заезжала за миленком на своей машине – «Вольво» кобелиного цвета, – сообщила подруга.

   – Кобальтового, наверное? – поправила я. – Значит, синяя «Вольво»… Где-то мне недавно уже попадалась такая машинка… Слушай!

   Округлив глаза, я уставилась на Ирку.

   – Слушаю.

   – На синей «Вольво» катается Елена Рогова!

   Ирка тоже вытаращила глаза.

   – Ни фига себе! – подумав немного, сказала подруга. – Это что же выходит? Твоя Рогова и эта Леля делили на двоих не только мужика, но и машину?!

   – Коммуна какая-то, – кивнула я. – Ничего не понимаю!

   Сидя в машине, мы немного помолчали.

   – Нужно ехать к парку, в кондитерскую, – сказала наконец Ирка. – Встретишься с Роговой – авось, что-нибудь прояснится.

   Я молча кивнула, и Ирка тронула машину с места.

   В кондитерскую «Сан-Пигаль» я вошла за четверть часа до назначенной встречи. Вошла, можно сказать, рискуя здоровьем! Название кондитерской, одноименной известному уголку Парижа, оправдывало наличие поблизости таких же, как на площади Сан-Пигаль, каштанов. В эту пору с них как раз падали плоды – колючие шары, похожие на уменьшенные копии глубинных бомб и тоже взрывоопасные: при ударе о землю (или о голову пешехода!) шары в колючей кожуре шумно лопались, стреляя в разные стороны крупными глянцево-коричневыми каштанами. Одна такая каштановая бомба грохнулась на ступеньку передо мной, обстреляв коричневой шрапнелью мои ноги. Я поспешно запрыгнула в помещение.

   Позади послышалось злорадное хихиканье Ирки, оставшейся «на стреме». Мы договорились, что подруга посидит в машине, припаркованной под окнами кондитерской, и сквозь два стекла – автомобильное лобовое и витринное – будет присматривать за мной. Мало ли как обернется моя встреча с Еленой Роговой!

   – Она, ты говоришь, тетка мелкая, не Шварценеггер в юбке, но ты все-таки на рожон не лезь, – напутствовала меня подруга. – Не пугай ее, не хами, в драку бросаться не вздумай! А если она тебя обижать станет, помаши мне в окошко, и я прибегу тебе на помощь.

   Очень мне нужно с кем-то драться! Я собиралась всего лишь мирно побеседовать с клиенткой покойного Горохова, подругой покойного Дыркина и женой задержанного Носорога, который, к счастью, был жив, но зато репутация его погибла. Хм, пожалуй, в Иркиных словах есть резон! Вокруг мадам Роговой какая-то мертвая зона образуется, не попасть бы в нее…

   В кондитерской я быстренько заняла столик у окна с видом на парк и Иркину «шестерку». Потом попросила подоспевшую официантку принести мне фирменный десерт «Шоколадная башня».

   – Какой коктейль будете? – спросила любезная девушка.

   – Только десерт, – сказала я.

   – Вы разве не видели объявление? – официантка махнула картонкой в сторону стойки.

   Я повернула голову и прочитала: «Только сегодня! Каждому, кто закажет наш фирменный десерт, любой коктейль – бесплатно!» Едва удержав рвущийся с губ стон, я обежала взглядом зал. Буквально на каждом столике высились коричневые пирамидки фирменного десерта! Нечего сказать, прекрасный опознавательный знак дала я Елене Роговой! Пожалуй, трудновато ей будет отыскать меня среди прочих любителей халявы!

   – Блин! – с чувством произнесла я.

   – С клубникой, с творогом, с изюмом? – привычно уточнила официантка, занося маленький карандашик над крошечным блокнотиком.

   – Мне только десерт, – напомнила я. – Впрочем, коктейль тоже тащите, лучше всего ванильный. Не пропадать же добру!

   Коктейль я сразу пригубила, а десерт не трогала. Не потому, что он мне не понравился, наоборот. «Башня» – очень вкусное пирожное, и я опасалась чрезмерно им увлечься. Приналягу на сладенькое, и останутся от опознавательной пирамидки одни руины, тогда Елене Игоревне уж точно не удастся меня отыскать.

   Вид и аромат бастиона из коричневого бисквита с прослойками шоколадно-ромового крема вызывали у меня обильное слюноотделение. Следующие пятнадцать минут я мужественно боролась с желанием размашисто, как ковш бульдозера, вонзить в архитектурно-кондитерское сооружение ложечку и старалась смотреть не на пирожное, а на дверь. Не зря ведь села к ней лицом!