Колдовские стёкла. Дочь Чёрного короля

— Отец! Прошу тебя… Пропусти Киру в созданное ею стекло.

Отец? Вот это да! Так ректор Муравейника — отец Ингвара?

Это было последним, о чём я подумала. А потом — меня окатило липким, горячим страхом. Уйти в созданное мной стекло — значит, попасть в Чёрный Мир! Мне, ненавидящей тьму, боящейся темноты…

Кажется, это становится дурной привычкой — падать в обморок.

* * *

В себя я пришла в мягком кресле у маленького камина. Рядом, вцепившись в подлокотник, стоял Ингвар, напротив сидел сам мастер Орей. На его коленях подрагивало знакомое чёрное стекло, которое он гладил тёмной морщинистой ладонью.

— Откуда оно у вас? — вырвалось у меня прежде, чем я успела поздороваться.

— Здравствуй, Кира, — ровно и мрачно поприветствовал меня ректор. — Как самочувствие?

— Так себе, — честно и слегка хрипло ответила я.

До сих пор кружилась голова, и к тому же я чувствовала себя очень усталой: видимо, сказались бег до башни, сутки без сна да и все прежние приключения предыдущих дней.

— Ингвар, — взглядом указывая на что-то за моей спиной, окликнул сына мастер Орей. Тот кивнул и быстро пересёк комнату, а потом вернулся и протянул мне картонную коробку, похожую на те, в каких хранят подарочные конфеты.

Ректор велел:

— Возьми. А лучше — две, прибереги одну про запас.

— Что это? — Я пыталась рассмотреть содержимое, но, как ни старалась, ничего не разглядела: внутри было темно, будто коробочка была зачарована от внешнего света.

— Высыпь на ладонь, — посоветовал Ингвар. Я наклонила коробочку и вытряхнула две… драже! Цветных драже, какие в детстве постоянно выпрашивала у мамы!

— Это шутка?.. — растерянно пробормотала я, поднося их поближе к глазам.

— Это стимулятор. Когда войдёшь в Чёрный Мир, зевать будет некогда, — ответил Орей, не глядя, впрочем, на меня, а водя ладонью над стеклом. Мне в глаза снова бросились его руки: узкие кисти, сморщенные и тёмные, как будто вырезанные из дерева.

— В Чёрный Мир. В Чёрный Мир. Но это же просто драже. Конфетка?

— Это то, чем ты себе это представляешь, — терпеливо ответил Ингвар. — Ешь и не волнуйся. Сразу почувствуешь себя лучше.

«Когда войдёшь в Чёрный Мир»… Так значит, пилот всё-таки убедил отца позволить мне отправиться на эту милую прогулку… Я пожала плечами и закинула драже в рот. Хуже уже не будет.

Вкус оказался точь-в-точь как в детстве: лимон и клубника…

— Ты так и не попробовала тогда? — с грустной усмешкой спросил Ингвар.

— Что?..

— Ну… помнишь… Когда тебе стало нехорошо в Солярисе. Я дал тебе эти драже…

— Горох, что ли? — ляпнула я, вспомнив жёлтые шарики в прозрачном кульке.

— У меня ещё не выходит заколдовывать их так же гладко, как у отца, — уязвлённо проговорил Ингвар. — Но эффект получается очень неплохо.

— А… Наверное. Нет, я не пробовала. Я думала, ты издеваешься надо мной — горох подсунул.

В ответ Ингвар хмыкнул и пробормотал что-то невнятное, но я всё-таки разобрала слова «девчонки» и «я думал, ты не как все». Чтобы скрыть смущение, я принялась разглядывать кабинет и наткнулась на большой портрет в широкой бронзовой раме. Он висел прямо над камином — и как я раньше не обратила внимания? С портрета глядел Ингвар — рыжий, весёлый, с искорками в глазах, верхом на метле. Совсем как в жизни, только как будто старше… Преодолевая неловкость, я перевела взгляд на настоящего Ингвара и спросила:

— А ты? Сам будешь это драже?

— А я обойдусь. Стёкла напрягают меня далеко не так сильно, как тебя, — усмехнулся пилот.

«Стёкла напрягают меня далеко не так сильно, как тебя»… Что бы это значило?

Я наблюдала за Ореем, рассеянно размышляя обо всём, что произошло со мной в последние дни. Муравейник, колдовство, стёкла, стычки. Ночь, проведённая у дверей Витражного Зала. Предстоящее путешествие в Чёрный Мир. Ох. Как бы не сойти с ума…

— Стимулятор — это какая-то успокаивающая смесь? — кивая на коробочку, поинтересовалась я у ректора. Но ответил мне его сын:

— Отчасти — да. Не отвлекай отца. Мыслями он в переходе. Если есть вопросы — спрашивай у меня.

— Вопросов миллион, — призналась я. — И даже не знаю, с какого начать… Давай с простого: всё это перестало меня пугать, потому что я съела драже?

— Верно. Они обостряют чувствительность и зоркость, снимают усталость, концентрируют твоё колдовство. А ещё блокируют страх — так, слегка.

— «Блокируют»… какое-то неколдовское слово, — хмыкнула я. — Хорошо. А как же Эхогорт? Госпожа Ирина сказала, если я перестану бояться, он сможет прорваться в этот мир сквозь меня.

— А ты не перестала бояться. Твои тревоги просто спрятаны. Заперты. Закрыты. Это не навсегда, не думай. Но на прогулку по Чёрному Миру нам хватит.

— Ингвар… — Вот бы ещё и робость заблокировать! — Ты говоришь так, словно совсем не боишься. Ты бывал там прежде?

— Кто сунется туда в здравом уме? — рассмеялся он, уходя от прямого ответа. И я тоже рассмеялась следом за ним:

— Кажется, я?

— Тебе кажется, что ты в здравом уме?

Отсмеявшись, я всё-таки попросила:

— Объясни, зачем нужно идти туда? Как это связано со школой, с защитой от теней? И как, как я туда попаду?