Колдовские стёкла. Дочь Чёрного короля

Глаза постепенно привыкли к скупому освещению. Мы вышли из «трубы», и, если бы я не знала, где мы очутились, то назвала бы это место даже приятным. Ждала-то зловещего хохота, полной темноты. А здесь гудела высокая густая трава, чуть поодаль расстилалось блестящее болото с перламутровой плёнкой и зарослями камыша, а на холмах справа поблёскивали глянцевые лозы тёмных крупных ягод.

— Там на чёрных-пречёрных холмах созрел виноград, — негромко процитировал Ингвар.

— Откуда это? — с любопытством спросила я. Строчки очень подходили моему настроению и всему этому пустынному, мрачному, не лишённому тёмной романтики месту.

— Это песня не нашего мира. И не здешнего. Кира, смотри по сторонам. И не отставай!

И мы помчались вперёд — так же, как получасом раньше мчались по коридорам школы. У меня было странное ощущение, что здешний мир не существует целиком, а словно отзывается на наше присутствие и «загружает» те места, в которых мы оказываемся. Он расстилался впереди нас, как бесконечный объёмный ковёр, на котором были вытканы шёлковые холмы, дорога, низкое фиолетовое небо, стена леса, изумрудно-чёрная водная гладь…

— Ингвар, мне кажется, этот мир существует только там, где мы…

— Это потому, что мы идём по памяти моего отца. Он когда-то шёл этой дорогой, и сейчас она в твоих мыслях. Постарайся не терять концентрацию. Пока всё достаточно чётко.

Ого. Это, оказывается, я веду нас к цели! А вовсе не этот пилот.

— Кстати, а где все тени? — поинтересовалась я, оглядываясь по сторонам. Вокруг по-прежнему было пустынно: тёмный луг с волнами трав, бесконечные болота, камыш, гигантские узловатые корни, ручьи… Обстановка почти не навевала жути, хотя как знать — может быть, это действовали гороховые драже.

Одно из них до сих пор лежало у меня в кармане.

— Погоди. Придут ещё, — пообещал Ингвар. — Кира! Не теряй концентрацию! Когда ты отвлекаешься, я перестаю видеть дорогу.

А я вот не переставала! Правда, всё вокруг и вправду становилось менее чётким. Края дороги подёрнулись дымкой, небо покрыло паутинкой трещин, как старое фарфоровое блюдо…

— Если ты совсем потеряешь картинку, нас выбросит обратно, — предупредил Ингвар. — И второй раз отправить тебя в Чёрный Мир отец уже не сумеет. Колдуны не всесильны — даже главы школ.

Что-то всколыхнулось в моей памяти. «Для клана Орей школы и доверенные им миры ценнее жизней»… Что-то такое Ингвар произнёс совсем недавно…

— Ты сказал, что ты будущий глава Муравейника. Что это значит?

— Когда я наблюдал на тобой, ты казалась куда сообразительней.

От стыда и досады у меня снова загорелись щёки. Ничего удивительного, если сейчас на эти алые сигнальные маяки слетятся все здешние тени! И вообще — что творится с этим мальчиком? Он был таким милым в прежнем мире, а теперь…

— Прости, — пробормотала я.

— Люди клана Орей издревле стояли во главе школ в разных мирах. Я тоже унаследую школу — в своё время. Муравейник и сейчас начинает мне повиноваться — я чувствую… Мне открыты все двери, не удивляйся, что я смог попасть в Солярис… — Ингвар задумчиво притих и закончил почти шёпотом: — Глава — больше чем мастер, профессор или учитель. Глава — это первый защитник школы и мира.

— Школы и мира, — задумчиво повторила я.

Кажется, где-то я уже слышала о подобном: школы и их ученики — лучшее, что может дать мир. Все начинают со школы, и именно тем, кто был и есть в её стенах, — держать ответ перед другими мирами. Школы созданы защищать миры; а их директора защищают школы.

— Ингвар, твой отец попал в Чёрный Мир, защищая Муравейник?

Пилот ответил не сразу. Вздохнул, обхватил себя руками, словно в ознобе.

— Чёрный Мир — проклятие клана Орей. Мой отец не всегда был угрюм и тёмен…

Он не закончил фразы. На этот раз я поняла всё и так.

* * *

Прошло около четверти часа. Мы чуть сбавили темп, но по-прежнему двигались очень быстро. Холмы остались позади, и тропа, вившаяся среди болота, вывела на край широкого плато. А за ним… Что ж, теперь я знала, что за город стоял за окнами кабинета госпожи Кодабры.

Это был город теней — до того, как из него ушла жизнь.

Серые улицы вились, словно спутанные хребты гигантских мёртвых ящеров. Острыми пиками торчала черепица крыш, горели и переливались в глубине прозрачных, укутанных пылью домов алые огни.

— Это угли, — прошептал Ингвар. — Они топят печи… топят печи, чтобы не сгинуть в вечной мерзлоте и мгле. Кира, — он оглянулся на меня и попытался улыбнуться. — постарайся не бояться. Здесь это уже не страшно.

Над городом сверкнула ало-серебряная молния. Следом за ней небо разразилось чёрным дождём, а с улиц потянул свои гибкие щупальца промозглый туман, усыпанный ледяными кристалликами.

— Что это? — хрипло спросила я, едва узнавая свой голос.

— Король Эхогорт приветствует нас. Он знает, что мы явились, — так же хрипло ответил Ингвар, отступая и сжимая мою руку. И повторил: — Можешь не бояться больше. Это уже не поможет.

— Вот сейчас-то мне и страшно по-настоящему, — прошептала я, а в следующий миг чёрная мгла с города стремительной сетью ринулась на нас.