Колдовской мир. Год Единорога

К моему нетерпению вдруг прибавилось беспокойство. Кто-то преследует меня. Я обернулась: ничего. Ни шороха, ни движения. Но то была лишь видимость: я знала, что мое появление пробудило обитателя леса и он выполз из своего логова, чтобы узнать, кто посмел нарушить его покой. Меня охватил ужас.

Первым желанием было бежать со всех ног, но я продолжала идти, не ускоряя шага: если побегу – дам повод броситься за мной в погоню.

«Гиллан!»

И вдруг я услышала ответ! По воздуху словно прокатилась легкая рябь, источник которой находился где-то справа от меня. Я поспешила на звук, чувствуя, как встрепенулась тварь, крадущаяся за мной. Теперь ее подгоняло не только любопытство, но и инстинкт охотника, наметившего себе жертву.

Деревья становились выше и массивнее, они обступали меня со всех сторон, вытесняя и без того скудный свет. Мой путь лежал в самую чащу леса.

«Гиллан?»

И снова мне ответили. Та, которую я искала, шла впереди меня. Деревья теперь напоминали каменные башни. Под ними росли высокие пепельно-серые растения, похожие на обглоданные листья папоротника. От малейшего прикосновения они рассыпались в прах, оставляя в воздухе слабый запах разложения.

В глубине зарослей мелькнуло неведомое мне бледно-желтое существо со множеством тонких длинных ног. Я заметила его лишь краем глаза, но даже этого было достаточно, чтобы ощутить сильнейшую злобу, исходившую от этой неведомой мне формы жизни. Я обогнула то место, где оно скрылось, и пошла дальше, внимательно глядя под ноги.

Тем временем моих преследователей стало больше – к первой твари присоединились ее чудовищные собратья, однако они по-прежнему держались на расстоянии.

«Гиллан?»

Она снова ответила – и на сей раз совсем близко. Я поспешила на ее голос, огибая деревья-башни, стеной встающие на моем пути. Среди пепельных стеблей папоротника то тут, то там начали попадаться гребни гнили, испускавшие желтоватое свечение. Постепенно их становилось все больше, они росли не только на земле, но и торчали из стволов деревьев, распространяя зловоние, и пробираться среди них мне было все труднее.

«Гиллан?»

Она совсем близко! Я прошла еще немного вперед, как вдруг коридор из гребней, уже доходивших мне до плеч, оборвался, и я очутилась на берегу водоема, наполненного вовсе не водой, а черной маслянистой жижей, поверхность которой в одном месте вздулась пузырем. Пузырь лопнул – и меня обдало столь нестерпимой вонью, что я пошатнулась и закашлялась.

«Гиллан?..»

Тишина. Где же она? Я огляделась по сторонам, но среди черных стволов деревьев и желтых гребней не было ни единой живой души. Неужели я угодила в ловушку? Я напрягла слух – не тот слух, которым пользуется человек в реальности, а некое иное чувство, служившее слухом в этом мире кошмаров и пепла: твари, охотившиеся за мной, были рядом, но сейчас затаились, выжидая.

Смрадное болото снова вспучилось, только теперь на его поверхности появились два совершенно одинаковых пузыря. Через мгновение мне стало ясно, что это вовсе не пузыри – это глаза. Они пристально смотрели на меня, парализуя волю. «Ко мне, иди ко мне, здесь ты найдешь покой…»

Нет! Не для того я прошла долгий путь, чтобы сгинуть в смердящем болоте на радость какой-то твари! Мне нужна Гиллан – и я ее найду! Едва эта мысль вспыхнула в моем мозгу, как оцепенение спало. Я отвернулась от твари и пошла вдоль берега. Она продолжала следить за мной, звать меня, приказывая заглянуть ей в глаза, повиноваться ей. Ноги отяжелели, словно налитые свинцом, каждый шаг давался мне с неимоверным трудом, и все же, пусть и вечность спустя, я добрела до противоположного берега и снова углубилась в лес.

Неужели все это время на мой зов отвечало чудовище из смрадного болота?

«Гиллан?..»

«Сюда!»

«Вдруг еще одна ловушка?» – проносится в голове. И все же я вновь иду на голос, продираясь через гребни, источающие гнилостную вонь, а за мною крадутся те, кто устроил на меня охоту.

«Гиллан?»

«Сюда!»

Деревья стали заметно ниже и тоньше, вместо гребней под ними снова белели заросли папоротника, – видимо, я прошла лес насквозь. Вдруг прямо передо мной приземлилось какое-то существо. Птица? Вероятно, хотя между милыми пташками, порхающими в нашем мире, и этим сморщенным голым уродцем не было ничего общего. Три четверти его головы, покрытой кожаными наростами, составлял огромный клюв. Я подошла ближе, но маленькое чудовище даже не шелохнулось. Сначала, поворачивая голову из стороны в сторону, оно смотрело на меня попеременно то одним, то другим глазом, а потом захлопало крыльями и вперевалочку побежало мне навстречу. Я в испуге спряталась за дерево, и птица остановилась, словно мое поведение ее озадачило. Так мы и стояли, глядя друг на друга, пока в моем сознании не раздалось:

«Гиллан!»

Птица снова побежала ко мне, перебирая костлявыми лапками. Меня сковал ужас. Еще один монстр, еще одна ловушка. Этот лес попросту издевается надо мной – нет в нем никакой Гиллан! И, позабыв об опасности, крадущейся за мной по пятам, я кинулась бежать.