Колдовской мир. Год Единорога

Птица, однако, и не думала оставить меня в покое. Она летела над моей головой, иногда опережала меня, садилась на землю и каждый раз посылала в мой кружащийся разум свой ложный зов:

«Гиллан!»

Один раз она бросилась мне под ноги, намереваясь меня остановить, но я вовремя отпрыгнула в сторону.

Лес между тем все больше редел, пространство между деревьями занимали островки жесткой, колючей травы. Снова начал сгущаться туман, застилая от моего взора все, что лежало и передо мной, и позади меня.

Пусть я и выбежала из леса, от птицы мне избавиться не удалось. Она больше не пыталась помешать мне, а лишь кружила над головой, и я поняла, что уже не боюсь так, как раньше.

Эта птица постоянно говорит: «Гиллан»… А кто такая – эта Гиллан?..

Постойте… Это же я! Я – Гиллан!

Я встала как вкопанная посреди неподвижного моря травы. Я ищу Гиллан, но ведь я сама – Гиллан!.. Кажется, я кое-что вспомнила… Сначала была одна Гиллан, потом их стало две, и теперь мне во что бы то ни стало необходимо отыскать ту, вторую, чтобы мы вновь могли соединиться. Это ко мне обращается птица, меня называет по имени! А значит, это не враг – она пытается мне помочь.

«Кто ты?»

Птица живо захлопала крыльями, кружа надо мной еще быстрее.

«Идем! Идем!»

Теперь при взгляде на нее я не испытывала тревоги. В конце концов, в одиночку отсюда мне все равно не выбраться…

Птица, словно прочтя мои мысли, полетела вперед и исчезла в тумане. Я поспешила вслед за ней. Каждый раз, как я замедляла шаг, не зная, куда мне идти, птица возвращалась и вновь летела передо мной, указывая дорогу. Равнина, через которую она вела меня, казалась бесконечной.

Я несколько раз посылала зов той, что была частью меня, но ответа не было. Я знала, что твари, начавшие на меня охоту, идут по следу: они с неохотой покинули лес, свое обиталище, и вышли на открытую местность, но голод, гнавший их за мной, был сильнее осторожности.

«Спеши! Спеши!»

Туман обступал меня со всех сторон, но пространство вокруг себя я видела четко – словно я находилась в невидимом пузыре. Видела я и часть тропы перед собой, а птица то скрывалась в тумане, то вновь возвращалась и летела рядом со мной.

Вскоре мне показалось, что я спускаюсь по склону. Трава редела, все чаще встречались обширные, расквашенные в грязь проплешины земли. Птица приземлилась на краю одной из таких и, когда я собиралась было пройти по ней, запрыгала передо мной взад-вперед, преграждая мне путь.

«Почему?»

«Опасность!»

Пристроившись слева от меня, она неуклюже заковыляла вперед. Птица перепрыгивала с одной травяной кочки на другую, старательно избегая идеально гладких участков земли между ними. Вскоре я поняла почему: когда моя нога соскользнула с кочки, клок травы упал на эту гладкую поверхность и тут же исчез под нею, словно его поглотила чья-то невидимая пасть.

Мы продвигались еле-еле, тогда как мои преследователи неумолимо приближались, жаждая поскорее настигнуть добычу и вернуться в свое логово.

«Они совсем близко!» – мысленно крикнула я своей проводнице. Она торопливо захлопала крыльями, подпрыгнула и перелетела через последнее препятствие – гладкую полосу земли, настолько широкую, что я оторопела: как мне, созданию без крыльев, ее преодолеть?

И тут позади себя я услышала звук, напоминающий сопение зверя, – единственный реальный звук в этом призрачном мире. Придется прыгать, другого выхода все равно нет. Птица носилась надо мной, и в моей голове беспрестанно звенело: «Ты должна! Должна!»

Но как прикажете мне исполнить невозможное?

Нужно лишь пожелать! Сосредоточить на желании всю свою волю – и тогда появятся силы. Я напряглась, превратившись в пружину. Больше не было второй Гиллан, не было вообще ничего – лишь клок травы по ту сторону пропасти. Я прыгнула.

Руки вцепились в сухие стебли, но одну ногу, выше ступни, пронзила чудовищная боль, словно вокруг нее сомкнулись чьи-то острые зубы. Я дернула ногу на себя, прикладывая скорее волю, чем физическое усилие, и нечто с неохотой выпустило свою добычу. Я посмотрела на лодыжку: вокруг нее едва виднелось тонкое бледное кольцо, но ступня словно обледенела, стала серой и влажной на ощупь. Я поднялась и, хромая, побрела за птицей.

«Быстрее! Быстрее!»

Подгонять меня ей не было нужды. Если бы не онемевшая ступня, я бежала бы сейчас во весь дух. На счастье, опасность осталась позади и подо мною вновь была твердая земля.

«Гиллан?..»

Мне ответили! И это была не птица, кружащаяся над головой, а некто, шедший впереди меня. Но можно ли верить этому отклику?..

«Да-да-да!» – закричало все мое существо, и меня потянуло вперед с такой силой, что я не смогла бы свернуть в сторону, даже если бы захотела.

«Гиллан!»

Я не сразу заметила, что моего провожатого нет рядом, а когда поняла это, то не испугалась. Теперь я бы и с закрытыми глазами не сбилась с верного пути.

Я чувствовала, что твари, идущие за мной, отстали – что-то их задержало. Вдруг мое сознание взорвалось пронзительным криком – так могло кричать лишь умирающее существо, – и следом в него хлынула волна жгучей, все испепеляющей ненависти. Я бросилась бежать.