Колдовской мир: Волшебный пояс. Проклятие Зарстора. Тайны Колдовского мира

Сокольник развернулся кругом. Его здоровая рука легла на меч в руке юноши. Рывок вышел слабым, но странная рябь прошла по залу, словно и стены, и все, что они скрывали, было нарисовано на знамени и это знамя трепал ветер.

«Убей!»

Танри и сама затрепетала под властью мысленного приказа: убей его, осмелившегося угрожать ей – Джонкаре, Открывающей Ворота, Хозяйке Теней.

Ярость охватила Танри. Она двинулась сквозь пелену перед глазами, зная, что́ должна сделать с этим дерзким, осмелившимся бросить вызов. Она была рукой Джонкары, орудием Силы.

И вдруг в самой ее глубине шевельнулось что-то, оставшееся непокоренным.

Я – оружие. Я…

– Я Танри! – вскричало то, что жило в ней. – Это не моя война. Я сулькарка, из морского народа, другой крови и другого племени!

Она моргнула, и туманящая разум рябь на миг улеглась, очистив зрение. Сокольник все тянул к себе меч.

«Спеши! – Волна чужой воли снова обрушилась на нее, захлестывая душу. – Спеши! Рази! Кровь – мне нужна кровь, чтобы вернуться к жизни. Мы обе женщины. Нет, ты будешь не просто женщиной, когда прольется кровь и откроет мне дверь. Убей – бей в спину. А лучше полосни по горлу. Он всего лишь мужчина, он враг. Убей!»

Танри качнулась, словно тело ее увлекало отливное течение. Рука поднялась помимо воли, протянулась к сокольнику. Убить будет легко, сейчас хлынет кровь. Джонкара освободится от наложенных на нее глупцами уз.

«Рази!»

Танри видела, как сама собой протягивается вперед ее рука. Потом другая, собственная воля совершила последнее доблестное усилие.

– Я Танри! – Слабый голос против могущественного заклятия. – Сулькар не поклоняется здешним Силам.

Сокольник рывком развернулся к ней. В его глазах не было страха – одна холодная ненависть. Птица на его плече с криком развернула крылья. Почудилось или в самом деле ее когти окутала красноватая дымка, приковавшая их к плечу человека?

– Дьяволица!

Он кинулся на нее. Забыв о мече, вскинул руку, будто для пощечины. Красноватое сияние охватило его запястье, связав яростно отбивающегося человека.

«Бей, не медли!» – потребовала терзающая ее разум Сила.

– Не стану убивать!

Медленно, один за другим, Танри разжала пальцы. Клинок без звона упал на каменный пол.

«Дура!»

Сторонняя Сила казнила ее пронзившей голову болью. Танри вскрикнула, пошатнулась. Ее выброшенная вперед рука ухватила тот самый меч, что недавно пытался высвободить сокольник. Меч легко и быстро лег ей в руку.

«Убей!»

Ее наполнил ток властной ненависти. Танри вся горела, как смоляной факел на пиру.

«Убей!»

Каменный меч обрел собственную волю. Обе ее руки сомкнулись на холодной рукояти. Танри подняла оружие. Мужчина не двигался, не пытался уклониться от удара. Живыми остались только его глаза – в них не было страха, а только ненависть, равная той, что наполняла Танри.

Бороться… надо бороться, как с волнами штормового моря. Она – это она, Танри, сулькарка, не орудие зла, которому давно пора было кануть в Срединную Тьму.

«Убей!»

Она величайшим усилием подчинила свое тело той воле, что противилась чужой власти. Клинок пошел вниз.

Камень ударил по камню – только так ли? Воздух опять подернулся рябью, жизнь на два удара сердца, на два вздоха преодолела древнюю смерть. Меч лязгнул о тело Джонкары.

«Дура!..» – Крик затихал.

В руке Танри не было рукояти, между пальцами просыпалась пыль. И ни искры жизни в красных глазах статуи. Там, где каменный клинок упал на каменное плечо, пролегла трещина. Статуя крошилась, разваливалась. И не одна уходила та, что была Джонкарой. Распадались и остальные – становились прахом, от которого Танри закашлялась, закрыла ладонями глаза.

Зло ушло. Холодный, пустой зал. Ей на плечо легла рука, потянула.

– Уходим! – Этот голос был человеческим. – Наружу – Салзарат рушится!

Протирая запорошенные глаза, Танри доверилась направлявшей ее руке. Она слышала треск и рокот. Она отшатнулась от рухнувшей совсем рядом тяжелой плиты. Они бежали, увертывались, виляли. И оказались наконец под открытым небом – зашлись кашлем, утирая слезы, размазывая по щекам серую пыль.

Свежий, пахнущий морской свежестью ветер трепал их волосы. Танри присела на сухую траву, сквозь которую уже пробивались первые весенние стебельки. Рядом, касаясь ее плечом, сидел сокольник. Его сокол куда-то пропал.

Они примостились на пригорке – Танри не помнила, как на него взбиралась. Внизу, между ними и обрывом к морю, громоздились каменные обломки, в которых уже не угадывалось ни стен, ни арок. Мужчина повернул голову, заглянул ей в лицо. В его глазах стояло удивление.

– Ничего не осталось! Конец Проклятию. Теперь она побеждена! Но ведь ты женщина, а Джонкара любую женщину подчиняла своей воле – в этом была ее Сила и наша погибель. Любая женщина давалась ей в руки. Мы оборонялись от этой ее власти, как могли. Мы не смели довериться тем, кто в любую минуту мог открыть ужасную дверь Джонкары. Так почему же ты не убила меня? Моя кровь дала бы ей свободу, а она бы поделилась своей властью с тобой – так всегда бывало.