Вполне возможно, что к этим усилиям относится и сюжет с попыткой привлечь в 1586 г. на русскую службу знаменитого на всю Европу интеллектуала, математика, астролога, алхимика, мага, знатока ангельских языков доктора Джона Ди (1527–1609). Границы между научными дисциплинами тогда были размыты, но Ди, несмотря на свои энциклопедические познания, никак не был только врачом – это был лишь один из прикладных навыков, которым он в определенной степени владел, но активно не практиковал. Он вообще не имел однозначной специализации. Королева Елизавета называла его «мой философ», а работы его посвящены как математике и навигации, так календарю, географии, астрономии, астрологии, магии, алхимии, диалогам с ангелами, медитативным практикам вплоть до предсказаний. Ди принадлежал к узкому кругу самых просвещенных умов второй половины XVI в., распределявших свои работы и усилия в самом широком диапазоне научных знаний. Для современников он был Философом, а сейчас его чаще всего сопровождают эпитетом «чародей» (conjurer).
Внезапная смерть царя Ивана 18 марта 1584 г. породила множество слухов, в том числе о ведьмовских злодеяниях. Страх порчи пронзал сердца близких трону. Но при благочестивом царе Федоре Иоанновиче колдовских атак в государевом окружении было немногим меньше. Молитвенные усилия, казалось бы, возымели действия, хотя не во всем. Подбирались со стороны стариков и других родственников.
Считается, что Иван Грозный оставил завещание, в котором описал состав регентского совета при наследнике царе Федоре, правителе, склонном больше внимания уделять делам церковным, нежели светским. В совет вошли И. Ф. Мстиславский, Н. Р. Юрьев, И. П. Шуйский и, возможно, Б. Ф. Годунов. Иногда к ним добавляют Б. Я. Бельского, но явно ненадолго. Позднее утвердилось мнение, что власть сразу захватил будущий царь Борис, хотя это не так. Напротив, есть указания, что первые годы в стране заправлял Никита Романович (Романов) Юрьев, брат царицы Анастасии, родной дядька царя, ближайший его родственник. Однако он был уже в летах и болел. Государственные заботы быстро измотали старца – с лета 1585 г. он фактически перестал появляться при дворе. В Разряде его имя последний раз упоминается в августе 1585 г., когда рядом приписано «болен». Горсей передавал мнение, что он «был околдован», а потому «внезапно лишился речи и рассудка»[230]
. 23 апреля 1586 г. боярин умер.Летом того же 1585 г. другой регент, И. Ф. Мстиславский, отправился в паломничество. 23 июля 1585 г. он был на Соловках, потом на Белоозере и в Кириллове внезапно принял постриг. В Москву Мстиславский больше не вернулся, прожив еще 7 лет, укрывшись за монастырскими стенами от чародейских посягательств. Он умер 7 мая 1593 г.
При дворе остался герой псковской осады И. П. Шуйский, которого подпирала плотная группа близких родственников. Среди думских чинов тогда было пятеро Шуйских. И в 1586 г. слуги – «Федор Старов со товарыщи» – донесли об их «измене». Такое обвинение предполагало нарушение клятвы верности и посягательство на благополучие государя, то есть, например, сговор с зарубежными правителями, политический или физический ущерб династии, в том числе ворожба и порча. Подробностей следствия не сохранилось, но схожесть мер позволяет видеть аналогию в позднейшем деле Романовых 1600 г., которое представляло собой ведовской процесс – бояр обвиняли в намерении околдовать государя.
В ходе репрессий над Шуйскими будущий царь Василий Иванович (Шуйский) примерно после сентября 1586 г. был сведен со смоленского наместничества и отправлен в ссылку. Остальных братьев тоже разослали. Василий с Александром оказались в Галиче, Иван и Дмитрий – в Шуе. И. П. Шуйский был выслан на Белоозеро и умер в Кирилловом монастыре 16 ноября 1588 г. Особенно активных заговорщиков – П. И. и А. И. Шуйских – удушили. Судя по всему, власти, как и в случае с Романовыми, очень не хотели проливать кровь именитых нобилей, но предпочитали лишать их дыхания или гноить болезнями. Впрочем, это могли быть меры, упреждающие некие колдовские последствия.