Колдун 3

О возрасте девчонки стало известно в день ее прибытия. И Влад не выдержал. Примчался к полковнику и требовал отправить малолетнюю идиотку домой, к маме, сиську сосать. Ну ему только детей за спиной не хватало! Полковник был неумолим. Позволив взбешенному Казакову выораться, он повторил свой приказ, добавив, чтобы тот не забывал, что у него за спиной ценный груз. Как только Влад ни изворачивался: и требовал другого стрелка, и другой самолет — он был согласен на всё, даже на У-2 — всё было бесполезно. Ответ полковника был один: «Доверить девчонку не могу больше никому, угробят. Присмотри за девочкой, побереги ее».

И Влад берег. Скрипя зубами, следил за тем, чтобы была пристегнута, чтобы фонарь был исправен и закрыт, чтобы не забывала парашют, который Анжелика, кстати, терпеть не могла — он ей мешал, выписывал фигуры на грани возможностей самолета, уходя с линии огня противника… Он берег. Ни на секунду не забывая, что за его спиной сидит девушка, почти девочка, которая и жизни-то еще не видела. На свою жизнь ему всегда было наплевать, за себя он не боялся, а вот за нее… И Казаков осторожничал, замечая порой и косые взгляды ребят, и шуточки о старичках, мечтающих дожить до ста лет и умереть в своей постели в окружении любящей семьи… Скрипел зубами, терпел, злобно глядя на напарницу… и проверял у нее перед каждым вылетом парашют, надежность лямок и креплений. Анжелика стоически переносила его ругань и постоянный контроль.

8 августа начались оборонительные бои на подступах к Ленинграду. Ровно месяц войска пытались сдержать наступление захватчиков, отступая все дальше и дальше. 8 сентября немецко-фашистские войска отрезали Ленинград с суши. Началась блокада.

В этот вечер Влад впервые забыл про девчонку. 28 немецких бомбардировщиков, сопровождаемые истребителями, шли на Ленинград. Эскадрилья Влада была поднята по тревоге. Завязался воздушный бой. Силы были далеко не равны — в дивизии попросту не было столько самолетов, потому в бой бросили даже штурмовики, понимая, что толку от них в воздухе мало, но выхода не было. В результате навстречу немецкой эскадрильи в воздух поднялось лишь 27 самолетов.

Изначально Казаков пристроился сбоку так, чтобы Анжелике было удобно стрелять. Он смотрел на бой и в ярости сжимал штурвал, всерьез опасаясь стереть зубы до основания, но подобраться сверху возможности не было: мешала облачность, снизу — с тем же успехом он мог застрелиться сам здесь и сейчас. Немецкие истребители знали свое дело. Разбившись на пары, они четко контролировали все подходы к бомбардировщикам, давя численным превосходством. На одну нашу машину приходилось по пять-шесть фрицев. Сейчас он мог только наблюдать и лавировать, выбирая наиболее удобные для стрелка позиции в надежде, что у Ангела хватит патронов.

Анжелика не подводила. Вот ушел вниз один истребитель, почти сразу за ним второй, третий… Вот она подбила Дорнер, в мгновение ока превратившийся в огненный шар и разметавший взрывной волной находившихся с ним рядом пилотов. Владу удалось удержать свой ИЛ так, что его лишь качнуло. Осколки и разлетавшиеся части самолета застучали по борту.

— Цела? — закричал он в микрофон.

— Я — да. Фонарь открою, пошел трещинами, не вижу ничерта! — глухо донеслось из наушников.

— Не смей! — заорал Казаков. — Хоть какая, но защита!

— Да пошел ты! — прохрипело в шлемофоне, и лампочка связи на панели погасла.

— Закрой фонарь, кретинка! — заорал не своим голосом Влад и в бешенстве жахнул кулаком по кнопке включения переговорного устройства. — Идиотка ненормальная!!!

В ту же секунду ИЛ Рыжова задымил и, оставляя за собой след из черного дыма, ушел в пике. Чуть в стороне от него раскрылся белый купол — Димка успел выпрыгнуть. Сразу пять истребителей перестроились и пошли в атаку, чтобы уничтожить десантировавшегося пилота. Забыв обо всем, Влад рванулся на помощь другу. Заложив совершенно сумасшедший вираж, он свечой взмыл под брюхо вставшего в атаку истребителя и нажал на гашетку. Из пулеметов, расположенных в основании крыльев, вырвались две очереди. Бензобак задымил. Чудом уйдя от столкновения с сорвавшимся в падение истребителем, Влад бросился на следующего. Выстрел из пушек прошел мимо. Заложив очередной вираж и заходя на истребитель сверху, он увидел, как тот, кувыркаясь, понесся к земле. Казаков, скользнув бешеными, налитыми кровью глазами вокруг, отыскал себе новую жертву…

Несмотря на героическое сопротивление советской эскадрильи, 23 бомбардировщика прорвались к Ленинграду и сбросили свой груз на город, разбомбив Бадаевские склады. Поняв, что Дорнеры выполнили свою задачу, Мессершмитты, пропустив бомбардировщики подальше, отстреливаясь от потрепанных остатков советской эскадрильи, врассыпную бросились наутек. Осознав, что дальше преследовать ушедшие самолеты противника самоубийственно, Влад повернул на аэродром.