Колесо страха

В своем исследовании я нашел и много упоминаний большого города, затопленного морем. В некоторых источниках его называли Ис, в других он оставался без названия. Тексты, в которых разрушение Иса датировалось нашей эрой, явно были апокрифами. Если такой город и существовал, то еще в доисторические времена. Почти во всех источниках особо подчеркивалась испорченность его жителей, их сделки со злыми духами, их колдовство. В целом легенда мало отличалась от моего пересказа вчера вечером. Но был один вариант предания, который меня особенно заинтересовал. Там говорилось, что город Ис уничтожил владыка Карнака: «Он обольстил Дахут Белую, дочь короля, как она обольщала многих мужчин, ведя их к гибели». Кроме того, я прочел, что красота чародейки была настолько поразительна, что владыка Карнака долго не мог отважиться на бой с ней и уничтожение Иса. Она родила ему дитя, дочь, и, когда морские ворота распахнулись, владыка Карнака бежал с ребенком, и тени Иса провели его в безопасное место. Те же тени накрыли волнами Дахут и ее отца, преследовавших беглецов.

В свете теории де Кераделя о генетической памятиэтот вариант легенды взбудоражил мое воображение. Во-первых, он делал более понятными намеки Дахут на то, что я еще все вспомню. Во-вторых, это, пусть и невероятным образом, объясняло, почему я произнес те два названия. Если Дахут де Керадель была прямым потомком Дахут Белой, то я мог быть потомком владыки Карнака, который «обольстил» ее. В таком случае наша встреча могла активировать один из участков мозга, в котором хранилась память предков. Мне подумалось, что Алькараз и Собиратель, должно быть, произвели на владыку Карнака, моего предка, колоссальное впечатление, раз уж это воспоминание всплыло в генетической памяти первым. При мысли об этом я ухмыльнулся. Воспоминания воспоминаниями, но сегодня мне предстоит свидание с Хеленой, и это главное. Я был чертовски рад. Да, Дахут тоже назначила мне встречу, но что с того?

Я взглянул на часы. Было уже пять вечера. Когда я достал из кармана носовой платок, что-то со звоном упало на пол. То был браслет, а в нем — черный талисман, будто вперивший в меня взгляд. Я смотрел и смотрел на него, и меня охватило жутковатое чувство, будто я узнаю этот символ. И ужас все усиливался.

Я вернулся в гостиницу, переоделся, выяснил, где остановились де Керадели. Затем отправил Хелене телеграмму: «Прости. Срочное дело за городом. Нет времени позвонить. Увидимся завтра. Люблю, целую, Алан».

В восемь я послал свою визитку Дахут.

Они с отцом остановились в одном из высотных домов, выходящих на пролив Ист-Ривер. Роскошное здание, достойное сибарита. Окна лучших квартир смотрели на восток, в сторону острова Блэквелла. На этом острове ютились изгои, мелкие преступники, недостойные строгости Синг-Синга, простоты тюрьмы Даннемора, даже чести оказаться в других исправительных учреждениях. Отбросы общества.

Высотные дома богачей в зените, презренные люмпены — в надире.

Лифт все поднимался и поднимался. Наконец движение прекратилось, лифтер подал сигнал, и через секунду массивная дверь отъехала в сторону. Я вышел в коридор.

Странным образом он напоминал приемную в каком-то средневековом замке. Дверь за моей спиной закрылась, и я оглянулся. Лифт скрывал полог — и этот полог опустили женщины. Я мельком взглянул на картину на этой завесе — велика сила привычки. В своих путешествиях я всегда запоминаю дорогу, на случай если мне придется спасаться бегством. На пологе были изображены морская фея Мелюзина и ее супруг, граф Раймонд де Пуатье[29]: из-за проклятия раз в неделю Мелюзина превращалась из женщины в русалку и укрывалась в купальне. На полотне был запечатлен момент, когда в купальню входит ее муж. Судя по всему, гобелен был старинным.

В коридоре меня ждали бретонцы — смуглые, коренастые. Я никогда не видел, чтобы люди в Бретани так одевались. На них были зеленые туники, туго перетянутые поясами, а справа на груди — герб, красный символ на черном фоне, такой же, как и на камне в браслете. Палевого цвета мешковатые штаны сужались к средине голени и были перехвачены завязками на щиколотке — насколько мне было известно, такие носили скифы и древние кельты. На ногах у этих мужчин были сандалии. Отдав им плащ, я любезно поздоровался на бретонском, использовав традиционное обращение рыцаря к простолюдинам. Они почтительно и доброжелательно ответили мне, и я заметил, как они удивленно переглянулись.

Мужчины отодвинули очередной полог, и один из слуг надавил на панель на стене. Дверь открылась. Я прошел в неожиданно просторную комнату с высоким потолком, обшитую темным деревом. Освещение было тусклым, но я разглядел резные шкафчики, астролябию и большой стол, заваленный свитками и книгами в кожаных переплетах. Успев оглянуться, я увидел, как дверь закрылась, — и теперь казалось, что ее и не было вовсе, настолько она сливалась с обшивкой комнаты. Тем не менее я был уверен, что смогу отыскать ее вновь, если понадобится.