Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи

– Муж мой, – подойдя к нему, сказала Фэйли. Перрин слышал, что у подножия холма есть еще кто-то: наверное, Ча Фэйли, которым было велено ждать. – У тебя озабоченный вид.

– Это я виноват, что Гилла и остальных взяли в плен, – сказал он. – Я совершаю одну ошибку за другой. Просто чудо, что люди еще следуют за мной.

– Перрин! – Фэйли положила ладонь ему на руку. – Мы это уже обсуждали. Не надо так говорить.

– Почему?

– Потому, что прежде ты никогда не лгал, – мягко пожурила его Фэйли.

Перрин взглянул на девушку. Уже темнело, но он, в отличие от Фэйли, неплохо видел в темноте.

– Зачем ты противишься? – спросила она. – Перрин, ведь ты и впрямь хороший лидер!

– Я не обменял бы свою жизнь на их свободу, – сказал Перрин, и Фэйли нахмурила брови:

– И как это связано…

– Тогда, в Двуречье, – перебил ее Перрин, отвернувшись и снова глядя на север, – я был готов пожертвовать собой. Когда белоплащники захватили семью Мэта и Луханов, я бы сдался. Но не в этот раз. Даже спрашивая их вожака, чего он хочет взамен, я знал, что не сдамся.

– Твои лидерские навыки растут.

– Ну что ты такое говоришь? Я ожесточился и огрубел, Фэйли. Знай ты, что я сделал ради того, чтобы тебя вызволить… И что готов был сделать…

Он коснулся молота, висевшего сбоку на ремне. Клык или коготь… Какая разница, Юный Бык? Да, он выбросил топор, но можно ли винить оружие в жестокости его владельца? Топор – всего лишь инструмент. Те же кошмарные деяния Перрин мог совершить и с помощью молота.

– В этом нет бессердечия или эгоизма, – сказала Фэйли. – Теперь ты лорд, и нельзя, чтобы пленение подданных повлияло на принципы твоего правления. Думаешь, королева Моргейз отреклась бы от престола в пользу деспотов, похитивших ее людей? Так не поступит ни один вождь. Неспособность остановить злодеев не делает злодеем тебя, Перрин.

– Я не хочу этой власти, Фэйли. И никогда не хотел.

– Знаю.

– Иногда я жалею, что ушел из Двуречья. Жалею, что не отпустил Ранда навстречу судьбе. Что не оставил простой народ жить обычной жизнью. – От Фэйли пахнуло недовольством, и он тут же добавил: – Но тогда мы не встретились бы, и я рад, что ушел. Просто… я жду не дождусь, когда все это закончится и я займусь простыми и привычными делами.

– Думаешь, Двуречье когда-нибудь вернется к прежней жизни? Той, что тебе запомнилась?

Он не ответил. Фэйли была права. Покидая родной край, он видел признаки перемен – из-за гор прибывали беженцы, разрастались деревни… А теперь, когда столь многие отправились с ним на войну, вбив себе в голову, будто им нужен лорд…

– Найду другое место, – упрямо ответил он. – Деревень множество, и не все они изменились.

– И ты хочешь затащить меня в одну из этих деревень, Перрин Айбара? – спросила Фэйли.

– Я… – Что станет с Фэйли, его красавицей Фэйли, если ограничить ее мир сонной деревушкой? Перрин всегда утверждал, что он всего лишь кузнец. Но была ли Фэйли женой кузнеца? – Я не стану принуждать тебя, Фэйли.

Сложив ладонь лодочкой, Перрин дотронулся до лица жены. Ему всегда было неловко касаться этих атласных щек толстыми мозолистыми пальцами.

– Я пойду с тобой, если пожелаешь, – сказала Фэйли. Странно. Обычно в ответ на подобные неуклюжие фразы звучала какая-нибудь колкость. – Но пожелаешь ли? Только честно.

– Я сам не понимаю, чего хочу, – признался Перрин. Нет, ему не хотелось тащить Фэйли в деревню. – Быть может… стать кузнецом в каком-нибудь городе?

– Если пожелаешь, – повторила она. – Но в таком случае люди Двуречья останутся без лорда. Им придется найти кого-то еще.

– Нет. Никакой лорд им не нужен. Поэтому я и хочу, чтобы во мне перестали видеть господина.

– Думаешь, они в момент откажутся от этой мысли? – Теперь от Фэйли пахло весельем. – После того, как насмотрелись на остальных? Вспомни, как они лебезили перед этим придурковатым Люком и как радушно приняли жителей равнины Алмот, привычных к лордам.

И как же поступят люди Двуречья, если Перрин отойдет в сторону, отказавшись быть их вождем? В тот оглушительный момент истины он понял, что Фэйли права. «Ясное дело, они выберут кого-то мне на замену. Кого-то более подходящего, – подумал Перрин. – Быть может, мастера ал’Вира».

Но готов ли он всей душой поручиться за это? Люди вроде мастера ал’Вира или Тэма запросто могут ответить отказом, и в итоге лордом станет, к примеру, старый Кенн Буйе. Да и будет ли у двуреченцев выбор? Если Перрин отступится, не выйдет ли так, что власть примет – или даже захватит – человек, считающий себя высокородным?

«Не будь дураком, Перрин Айбара, – подумал он. – Почти любой из них справится лучше тебя».

И все же мысль о том, как кто-то другой назовет себя лордом и встанет у руля, вызвала у Перрина глубокую тревогу. И невероятно сильную печаль.

– Ладно, заканчивай с размышлениями, – сказала Фэйли. – У меня грандиозные планы на этот вечер.

Девушка трижды хлопнула в ладоши, и люди у подножия холма пришли в движение. Вскоре на вершину взобрались слуги. Перрин узнал в них людей, выбранных женой из массы беженцев, – группу преданных ей Ча Фэйли.