Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи

– То есть позволишь присоединиться к твоей армии?

Перрин кивнул, но предостерег:

– Мне надо, чтобы ты дал клятву.

– Что за клятву?

– Буду честен с тобой, Галад. Вряд ли у нас осталось много времени. Быть может, несколько недель. В общем, у меня такое чувство, что вы нам пригодитесь, но Ранду не понравится, если белоплащники встанут в строй сами по себе, без присмотра. Поэтому поклянись, что будешь считать меня своим командиром, пока не закончится Последняя битва.

Галад не торопился с ответом. Близился рассвет; быть может, солнце уже встало за этими тучами.

– Ты хоть понимаешь всю дерзость своего предложения? Чтобы лорд капитан-командор Детей Света кому-то подчинялся? Тем более человеку, которого при мне недавно судили за убийство? Человеку, которого едва ли не все Чада считают приспешником Темного? Уму непостижимо!

– Пойдешь со мной, – повернулся к нему Перрин, – и я доставлю вас на Последнюю битву. А не пойдешь… Как знать, что будет?

– Ты же сам говорил, что понадобится каждый меч, – напомнил Галад. – Неужели бросишь нас?

– Да. Если не поклянешься, брошу. Возможно, за вами явится сам Ранд. Но со мной ты хотя бы знаешь, чего ожидать. Я буду справедлив. Мне нужно лишь, чтобы твои люди вели себя подобающим образом и встали в строй, когда начнется битва. Ну а Ранд… В общем, мне ты отказать можешь, но сказать «нет» Ранду не так-то просто. И сомневаюсь, что ты останешься хотя бы вполовину доволен результатом, когда в итоге скажешь «да».

– Умеешь ты убеждать, Перрин Айбара, – помрачнел Галад.

– Ну так что? Договорились? – Перрин протянул ему руку.

Галад пожал ее, и вовсе не из-за угрозы. Ему вспомнился голос Златоокого, когда тот нашел раненого Джерума. Никакой приспешник Темного не сумел бы так притвориться.

– Клянусь, – сказал Галад, – что до окончания Последней битвы перехожу под твое командование.

Вдруг он почувствовал себя совсем ослабшим, тяжело выдохнул и опустился на ближайший камень.

– Я же клянусь, – ответил Перрин, – что буду относиться к твоим людям не хуже, чем ко всем остальным. Посиди-ка здесь, отдохни чуток, а я обыщу вон тот участок. Слабость скоро пройдет.

– Слабость?

Перрин кивнул:

– Знаю, каково это, угодить в узор та’верена. Видит Свет, мне это известно получше других. – Он пристально взглянул на Галада. – Ты не задумывался, почему мы оказались здесь, в одном и том же месте?

– Мы с Чадами решили, что вас к нам привел Свет, – ответил Галад. – Чтобы мы могли покарать тебя.

– Вовсе нет, – покачал головой Перрин. – Дело в том, Галад, что я, как видно, нуждался в этой встрече. И поэтому ты здесь.

С этими словами он ушел прочь.

* * *

Аллиандре тщательно сложила готовую повязку и передала ее ожидавшему гай’шайн с толстыми заскорузлыми пальцами. Его лицо скрывал капюшон. Аллиандре подумала, что перед ней, наверное, Ниаген – тот Безродный, за которым Ласиль хвостом ходила. Фэйли это по-прежнему не нравилось, но Аллиандре не могла взять в толк почему: ведь айилец и Ласиль – не самая плохая пара.

Она принялась сворачивать новый бинт. Рядом, на полянке неподалеку от поля боя, окаймленной неряшливой вертопрашкой и купами болотных миртов, трудились другие женщины. Если не считать постанывания раненых, в прохладном воздухе не слышалось ни звука.

В свете утреннего солнца Аллиандре отрезала следующую полоску ткани. Рубаха помаленьку превращалась в бинты. Невелика потеря. Судя по виду, рубаха была так себе.

– Битва закончилась? – негромко спросила Берелейн. Они с Фэйли трудились рядом, устроившись на табуретах друг напротив друга.

– Похоже на то, – ответила Фэйли, и обе замолчали.

Аллиандре изогнула бровь, но говорить ничего не стала. Что-то происходило между ними… С чего вдруг Фэйли и Берелейн стали притворяться лучшими подругами? Своим лицедейством они успешно одурачили многих мужчин в лагере, но Аллиандре видела правду в том, как обе поджимают губы, едва завидев друг друга. С тех пор как Фэйли спасла жизнь Берелейн, их неприязнь поуменьшилась, но не исчезла.

– Ты была права насчет Перрина, – заметила Берелейн.

– Ты как будто удивлена.

– Когда речь идет о мужчинах, я редко ошибаюсь.

– Мой муж не похож на других мужчин. Он… – Фэйли осеклась и, прищурив глаза, глянула на Аллиандре.

«Кровь и пепел», – подумала та. Она сидела слишком далеко, а посему развернулась, дабы лучше слышать разговор, и это выглядело весьма подозрительно.

Обе снова умолкли, и Аллиандре подняла руку, как будто ей захотелось осмотреть ногти. «Да-да, не обращайте на меня внимания, – подумала она. – Ведь я ничего не значу. Я всего лишь женщина, у которой дел невпроворот. Женщина, которая пытается все успеть и не расклеиться». Конечно, Фэйли и Берелейн так не считали, равно как и двуреченцы по большей части сомневались, что Перрин изменил жене. Если усадить их рядком и расспросить хорошенько – так, чтобы призадумались, – они придут к выводу, что случилось нечто иное.