Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи

– Да чтоб оно сгорело, это место проклятое! – заорал Мэт. Он сорвал с головы шляпу и уставился в бесконечную тьму над головой. – Чтоб вам всем сгореть, и змеям, и лисицам! Забери вас Темный! Вы получили мой глаз, получили Ноэла… Неужели этого мало? Не слишком ли высока цена? Разве жизнь самого Джейина Далекоходившего не утолила ваш голод? А, чудища треклятые?!

Его звонкий крик сгинул в пустоте. Ответа не последовало. Старый менестрель, сомкнув веки, прижимал Морейн к груди. Его опаленные туманом руки покраснели, и покрытая волдырями кожа уходила под обгорелые рукава. Том не походил на побежденного. Нет. Он походил на человека, стертого в порошок.

Мэт в отчаянии озирался по сторонам. Попробовал покрутиться на месте, но когда открыл глаз, увидел, что указывает в центр комнаты – на разрушенный портал.

И тут он почувствовал, как в душе гаснут последние искры надежды.

– Это была хорошая попытка, парень, – сказал Том. – Мы молодцы. Справились лучше, чем я ожидал.

– Я не сдамся! – заявил Мэт наперекор сокрушительному отчаянию. – Мы… Мы пойдем обратно и найдем комнату между мирами Илфин и Элфин. По условиям сделки портал должен быть открыт. Шагнем в него и выйдем отсюда, Том. Я, чтоб мне сгореть, не собираюсь тут умирать. Да и ты еще должен мне пару кружек.

Том открыл глаза и улыбнулся, но не встал. Качнув понурыми усами, он мотнул головой и взглянул на Морейн.

Ее веки задрожали и разомкнулись.

– Том, – с улыбкой прошептала она. – А я-то думала, почему мне слышится твой голос.

О Свет! Ее слова вернули Мэта в другие времена, что казались теперь стародавними. Целые эпохи назад.

– И ты, Мэт, – взглянула на него Морейн. – Дорогой Мэтрим. Я знала, что вы придете за мной. Вы оба. Лучше бы не приходили, но я знала, что придете…

– Отдохни, Морейн, – мягко сказал Том. – Пара аккордов на арфе, и мы выйдем отсюда.

– Чтоб мне сгореть! – Мэт не мог отвести глаз от беспомощной Морейн. – Я не допущу, чтобы все закончилось именно так!

– Они идут, дружище, – сказал Том. – Слышу, как они идут.

Мэт выглянул из комнаты и понял, что менестрель не ошибся: в коридоре извивались смертоносные Элфин, и они зловеще улыбались, обнажая зубы, похожие на клыки ядовитых змей. Элфин сошли бы за людей, вот только эти клыки, да еще неестественные глаза с вертикальными зрачками и скользящие, жуткие, хищные движения их тел…

– Нет, – прошептал Мэт. – Не может не быть выхода.

«Думай, Мэт, – приказал он себе. – Думай, дурень. Где-то должен быть выход!»

«Как ты выбрался в прошлый раз?» – спрашивал Ноэл. Нет, не годится…

От безысходности Том снял со спины футляр с арфой, достал инструмент и принялся играть. Мэт узнал мелодию. То был «Сладкий шепот завтрашнего дня». Произведение, которое играют в честь павших, скорбное и очень красивое.

Как ни странно, при первых же нотах Элфин вроде как успокоились. Их движения замедлились, а первые ряды стали покачиваться на ходу в такт мелодии. Должно быть, они понимали, что Том провожает себя и друзей в последний путь.

– Понятия не имею, как выбрался в прошлый раз, – шептал Мэт. – Я был без сознания. Очнулся на веревке. Меня срезал Ранд.

Он коснулся шрама на горле. Слова Элфин не были откровением: Мэт знал и о Дочери Девяти Лун, и о Руидине, и о том, что ему придется отдать половину света мира. Все это было логично. Никаких лакун. Никаких вопросов.

Разве что…

«Чем тебя наделили Илфин?»

– Будь оно по-моему, – шептал Мэт, глядя на приближавшихся Элфин, – я заполнил бы те провалы в памяти.

Элфин в желтых матерчатых одеяниях скользили, покачиваясь, вперед. В воздухе, отражаясь от стен, звенела музыка Тома. Враги приближались – неторопливо и неумолимо, понимая, что добыча никуда не денется.

В руках у передней пары были блестящие бронзовые мечи. С клинков капало что-то красное. Бедняга Ноэл…

– Из года в год, из века в век, – затянул Том, – бредет куда-то человек…

Мэт слушал, и в голове у него расцветали воспоминания. Голос Тома уносил его в далекое прошлое, где память Мэта сливалась с памятью других людей: дни, когда он умирал, дни, когда он жил, дни, когда он сражался и когда одерживал победы.

– Хочу заполнить те дыры, – зашептал он себе под нос. – Да, именно так я и сказал. И Илфин сделали одолжение, наделили меня чужими воспоминаниями.

Морейн снова закрыла глаза, но улыбалась, слушая музыку Тома. Поначалу Мэт решил, что менестрель хочет убаюкать Элфин, но теперь догадался, что песня предназначалась Морейн: последняя грустная песня, посвященная неудачному спасению.

– Везде, где ни окажется, – пел Том красивым, звучным голосом, – от страха не откажется…

– Я хотел заполнить дыры, – повторил Мэт, – и меня наделили воспоминаниями. Это был первый дар.

– Ведь страх и в битве подсобит, и на привале сохранит…

– Но я, сам того не понимая, попросил кое о чем еще, – продолжал Мэт. – Сказал, что хочу отвязаться от Айз Седай и от Единой Силы освободиться. И мне дали медальон. Еще один дар.

– Всегда носи свой страх с собой. Докажет он, что ты – живой!