Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи

Кайриэнец растерялся. Какое-то время он явно не знал, как поступить, а затем встал к свету и быстро пробежал по строчкам взглядом – с видом вороватого озорника, второпях набивающего рот едой с тележки зазевавшегося разносчика.

Прочитав письмо, Талманес выругался себе под нос. Перечитал и снова выругался, уже громче. Кинувшись к стойке с оружием, он схватил меч и выскочил из палатки, а письмо осталось лежать на полу.

Олвер просмотрел его снова, проговаривая вслух слова, которые не понял в первый раз.

Мэтрим!

Если ты открыл письмо, значит я мертва. Я планировала обернуться одним днем и освободить тебя от клятвы. Однако у моей следующей задачи есть немало потенциальных осложнений, и велика вероятность, что я не выживу. Поэтому мне надо знать, что эту работу закончит кто-то другой.

К счастью, если на что и можно мне надеяться, так только на твое любопытство. Подозреваю, ты держался несколько дней, прежде чем распечатал письмо. Это достаточный срок, чтобы я вернулась – если мне вообще суждено было вернуться, – а поэтому дело придется заканчивать тебе.

В Кэймлине есть Путевые врата. Они забаррикадированы, находятся под охраной и считаются безопасными, но это не так.

К Кэймлину по Путям движется громадная армия отродий Тени. Не знаю, когда точно они выступили в поход, но чтобы их остановить, времени должно хватить. Обратись к королеве и убеди ее уничтожить Путевые врата. Именно уничтожить; замуровать их будет недостаточно. Если же это невозможно, пусть королева направит все войска на охрану Путевых врат.

Если не справишься, то, боюсь, до конца месяца Кэймлин падет.

Искренне твоя, Верин Матвин

Олвер потер подбородок. Что такое Путевые врата? Вроде бы Том и Мэт упоминали их в разговоре. С письмом в руке мальчишка вышел из палатки.

Талманес стоял как вкопанный и смотрел на восток, в сторону Кэймлина. Над горизонтом висела красноватая дымка. Сегодня город светился ярче, чем другими вечерами.

– Да сохранит нас Свет, – прошептал Талманес. – Он горит. Город в огне! – Он потряс головой, словно приводя мысли в порядок, а затем крикнул: – К оружию! В Кэймлине троллоки! На городских улицах начался бой! К оружию, парни! Чтоб мне сгореть, мы должны войти в город и забрать драконов! Попади они в руки Тени, и все будет кончено!

Олвер широко раскрыл глаза и опустил руку с письмом. Троллоки в Кэймлине? Все равно что Шайдо в Кайриэне, только хуже!

Он вбежал в палатку Мэта, споткнувшись о коврик, потом упал на колени рядом со своей койкой и разорвал боковой шов тюфяка. Наружу полезла шерсть. Просунув руку в дыру, Олвер нашарил и выудил припрятанный там здоровенный кинжал в кожаных ножнах. Его Олвер позаимствовал у Бергевина, одного из квартирмейстеров Отряда Красной руки, когда тот отвернулся.

После Кайриэна Олвер поклялся себе, что отныне не будет праздновать труса. Стиснув обеими руками длинный нож – так, что побелели костяшки пальцев, – он снова выскочил наружу.

Пришло время сражаться.

* * *

Баррига споткнулся, перебираясь через пень срубленного дерева. Из раны на лбу брызнула кровь, и покрытая черными пятнами крапива, казалось, вобрала ее, словно питалась человеческой жизнью. Дрожащей рукой Баррига коснулся лба. Перевязка насквозь промокла.

«Не время медлить. Не время!» Он с трудом встал и бросился в заросли бурого пилолиста, стараясь не смотреть на зубчатые листья, испещренные черными пятнами. Запустение. Он оказался в Запустении! Но что еще было делать? На юге буйствовали троллоки. Все башни пали. Не выстоял и сам Кандор.

Баррига снова оступился, упал на землю, застонал и перекатился на спину. Он находился в лощине меж двух холмов к северу от башни Хиит. В прошлом красивая одежда – кафтан и богатый бархатный жилет – превратилась в заляпанные кровью лохмотья. От Барриги разило дымом. Закрывая глаза, он видел троллоков. Видел, как они набрасываются на караван, убивая солдат и слуг.

Все мертвы. Тум, Йанг… Оба мертвы. О Свет! Никто, никто не выжил!