Колян 2

– Считал. Пятнадцать человек полегло. Из них пятеро израильтян.

– А чего их так много?

– Ну, те уже отвыкли от войны, наши пошустрее да поопытнее будут. Да и я старался посылать их вперёд, свои-то дороже… – взводный исподлобья взглянул в лицо Николаю, как бы проверяя его реакцию. Тот слегка кивнул, и взводный продолжил. – Половина, как минимум, ранена. Тяжёлых раненых нет. Если наши падали, то просто не выживали, они их добивали.

– Ясно. В общем, давай так – я с остальными бойцами пойду назад, ты будешь держать комбинат до победного. Я сильно надеюсь на тебя – ты должен во что бы то ни стало удержать соляные копи, это – залог нашего будущего. Понимаешь?

– Понимаю. Тяжко только, атаман… домой хочется.

– Ну мне, брат, много чего хочется. Например, чтобы вот этой хрени с катаклизмом не было. Чтобы я мог прийти в бар, выпить кружку ледяного пива и посмотреть комедию по ящику. Мало ли что нам хочется. Надо принимать то, что есть. Мы не выбирали себе эту жизнь. Вопросы есть? Вопросов нет. Давай, доедай и потихоньку приступай к организации. А мне надо решить, как соль доставлять будем. Машин нет. А если где-то они и есть, их завести невозможно, аккумуляторы давно сдохли все, осыпались. В общем, похоже, надо к местным идти – пленные сказали, что кого-то крышевали, значит, тут есть народ, надо поговорить с ними насчёт телег. До вечера все отдыхаем, отлёживаемся (кроме нарядов), завтра будем искать транспорт.

Николай хлебал варево, не замечая его вкуса, и думал:

«Всё, в общем-то, удалось – соль нашли, комбинат взяли, только вот расстояние до него огромное по нынешним меркам. Что делать? Из транспорта – только лошади. В день на них можно не больше сорока километров пройти, в крайнем случае, пятьдесят. Плюс привалы на отдых и питание. Значит, на дорогу уйдёт 3 недели… Ой-ей, три недели на путешествие в один конец. Раньше можно было сделать это расстояние за один день на машине. Значит так: сорок – пятьдесят лошадей, на каждой по сто килограммов соли. Итого за раз пять тонн. За раз – мало, но если поставить на поток – нормально. Каждые три недели по пять тонн соли. Наладить караваны, прикрепить к ним охрану, человек десять. Грузятся, и пошли вперёд. Промежуточные базы уже есть – Красная ферма и Корабль. С кораблём еще бы разобраться – там много ценного ещё осталось… И как крепость он практически неприступен, а сверху всё видно как с башни, отстреливай кого хочешь. Базы расположены примерно в неделе пути друг от друга и от Роси. Очень удачно вышло с солью, если не считать могил бойцов. Надо похоронить всех скорее – в такой жаре может зараза завестись какая-нибудь. С утра часть пойдёт со мной по фермерам, а часть будет хоронить своих и врагов. Глупо они поступили всё-таки, ведь договорились бы всё равно… Крыша у майора точно поехала, как ещё объяснить».

Он потянулся, доел похлёбку, отставил чашку в сторону и посмотрел вокруг сытыми, затуманенными усталостью и нервным напряжением глазами. Бойцы доедали похлёбку, кто-то уже закончил ужинать и суетился у бака с водой, закреплённого на крыше – тут у гарнизона комбината был душ. Парни и девки разделись догола, не стесняясь друг друга, и, толкаясь, лезли под струи воды. Их загорелые тела, покрытые шрамами, свежими ранами и ссадинами, контрастировали со светлыми полосами на бёдрах от шорт, а ещё больше с цветом кожи трупов, лежащих бесформенной кучей у стены в дальнем углу. Молодость быстро отходит от страшных напряжений: девки визжали и со всего размаху хлопали по голым крепким задам демонстративно сексуально-озабоченных парней, хихикающих и пытавшихся увернуться от сильных рук девчонок. Николаю подумалось, что и Катаклизм, и постоянная близость смерти срывают с человека много покровов цивилизации, наносного и условного. Те же девчонки и парни, которые прошли через смерть, скоро уединяться и займутся сексом, и никто не увидит в этом ничего предосудительного – всё нормально, всё естественно. Неестественно было бы, если бы парни занялись сексом с парнями, а девки с девками – у казаков строго пресекали такие отношения. Николай считал, что любое проявление гомосексуализма есть болезнь, а если болеешь – не разноси её по окружающим. Живи как положено: размножайся, люби, рожай детей.

«И насчёт детей, – внезапно подумал он. – Чем же интересно они предохраняются, ведь среди девчонок-бойцов практически нет беременных. Надо будет поговорить ради любопытства с врачом в Роси…» Он хмыкнул – вот какие дурацкие мысли занимают, ну не беременеют и ладно, захотят – забеременеют. Он покосился в сторону от хохочущих и визжащих бойцов разного пола и вдруг заметил, как жадно созерцают девушек оба пленника. Руки им развязали – всё равно их долго нельзя держать связанными, гангрена начнётся от тугих пут, но пока что их особо не подпускали к общему столу. Николай не склонен был особенно-то им верить, но в этой ситуации обе стороны прекрасно понимали, что деваться-то им некуда. Одиночек в новом мире не привечали, их могли и убить, и взять в рабство. Можно было выжить только группой, где все держатся другу друга.