Колибри (СИ)

В комнате стоял полумрак, но Антона я увидела сразу. Он сидел в кресле, вытянув ноги, когда я вошла, повернул ко мне лицо. Очков на нём не было, и он не стал их искать. Я чувствовала, как он физически ощущает мой взгляд. Его лицо стало напряжённым и ещё более неподвижным, чем обычно.

Срочно заговорить о чём-нибудь... В простенке за креслом Антона висели часы в тяжёлом резном футляре и рядом в простой раме, напоминавшей неглубокую коробку, модель корабля. Раньше я не обращала на него внимания, но сейчас рассмотрела, это был колёсный пароход. А часы стояли.

- Никогда не видела таких моделей, - сказала я. - Обычно делают парусники.

Он немного откинулся назад и расслабился, голос его зазвучал почти естественно:

- Такие пароходы плавали по рекам на экваторе. Это сделал когда-то мой отец.

Отец Антона умер задолго до войны, он был намного старше его матери.

- А часы не ходят?

- Я их остановил, мне мешает тиканье.

Повисла пауза, стало так тихо, как бывает, когда остаёшься один в чужой комнате. Все обдуманные заранее слова и темы вылетели у меня из головы. Неожиданно Антон спросил:

- Может, ты хочешь выпить?

- Я уже пила молоко.

Он усмехнулся: - Нет, не молоко.- И встал,- я сейчас.

Уверенно, ни на что не натыкаясь, он прошёл к двери и спустился в кухню (из кухни в коридор вели три ступеньки). Стало тихо, потом послышались голоса

Антона и его матери. Мне показалось, что она сказала что-то с нажимом, кажется "зачем?", он ответил негромко, потом послышалось звяканье, еще какие-то слова тихо спорящих людей. Наконец он появился в дверях с бутылкой и двумя бокалами, поставил их на стол.

- Что это? - спросила я.

- Не бойся, всего лишь пунш.

Наполнил, опять же довольно уверенно, не разлив ничего, оба бокала, он один оставил передо мной, а с другим направился к дивану. Теперь он сидел в глубине комнаты, гораздо дальше от меня, лицо его оказалось в тени.

- Выпьем за окончание войны.

- За победу...

- Нет, не за победу. За окончание войны. - Он выпил залпом и тут же налил себе опять. Я и не заметила, что бутылку он унёс со стола. - А теперь я выпью за тебя, маленькая, отважная и глупая Эля.

- Я не глупая.

- Ты выпила?

Напиток оказался довольно приятным.

- Выпила,? - настойчиво повторил он. Я сделала большой глоток.- Хорошо.- Он опять потянулся к бутылке, но тут уж я вмешалась, успела в последний момент спрятать выпивку за спину. Антон с досадой поморщился:- Ты передвигаешься бесшумно, прямо как фея с цветка на цветок...

- Над цветами летают пчёлы, а не феи.

Он откинулся на спинку дивана: - Ладно, чего ты хочешь? Чего ты хочешь от меня, маленькая ведьма, маленькое цепкое чудовище?

Я почти как на экзамене проговорила тихо, но отчётливо:

- Я хочу сесть рядом с тобой, и чтобы ты обнял меня за плечи.

- Садись! - Он раскинул руки. - Справа? Слева? С какой стороны ты рискнёшь сесть? Может, ты даже решишься меня поцеловать? Проверь, достаточно ли ты выпила. - Он выглядел сейчас, в полумраке, почти как раньше.

Я не стала выбирать, с какой стороны сесть, я стояла прямо перед ним и просто опустилась на корточки, а руки осторожно, очень осторожно положила ему на колени. Он вздрогнул, хоть и едва заметно.

- Помнишь, я зацепилась юбкой, когда мы собирали корольки, ты помог мне спуститься, подхватил меня и опустил на землю как пёрышко. Интересно, ты заметил, как на меня тогда смотрели девчонки, как они мне завидовали...

- Теперь это не пришло бы им в голову.

- Теперь я сама себе завидую. Я всю войну мечтала о тебе. Десять лет жизни готова отдать, чтобы только подержать твою руку в своей...

- Только за это? Десять лет жизни? - Он взял мою руку в свои ладони. Его лицо приблизилось и оказалось в полосе отраженного от окна света. Вытекший правый и невидящий левый глаз. Множество мелких и крупных крестообразных шрамов на правой стороне лица и шеи, при слабом боковом свете они выглядели чудовищно.

- Вот я держу твою руку, - произнёс он, - и никаких десяти лет мне не нужно...

Я прикрыла глаза. В его дыхании чувствовался запах алкоголя, но заговорил он тихо и трезво:

- А что дальше? Ты подумала? И что ты делаешь со мной, чёрт побери, ты подумала? - Внезапно он провёл пальцами по моим сомкнутым векам и резко откинулся назад.

Никогда в жизни мне не забыть, какое у него было в эту минуту лицо. Через мгновение он закрылся от меня порывистым детским жестом, жестом, переворачивающим душу.

Но я вдруг стала почти спокойной. Я прижалась щекой к его колену в мелком рубчике вельвета.