Колибри (СИ)

Он был уже не так бледен и испуган, хотя нога страшно распухла. Я присела рядом и протянула угощенье. Пинцер слабо улыбнулся, поблагодарил кивком. Он выглядел таким жалким, волосы, френч перепачканы в грязи. Я достала платок, чтобы оттереть хоть немного. Когда я дотронулась до него, он поёжился как зверёк, взял мою руку, прижал к щеке. Несмотря на то, что нас могли увидеть, я не решилась вырваться. Ах ты, хитрюга! Уж не нарочно ли всё это подстроил?

Наконец он отпустил меня, вернее, он взял мою ладонь двумя руками и опустил её, и я почувствовала что-то между пальцами, что-то маленькое, лёгкое... Господи, кольцо. Искусно сплетённое из той же само медной проволоки, прелестный ажурный перстень, вместо камня сияющее сердечко. Улыбка пересекла физиономию Пинцера от уха до уха, он надел мне кольцо на палец.

Когда же он успел это сделать? А отполированное сердечко? Пинцер показал мне недостающую на мундире пуговицу. Чудесный подарок, но я не могу его взять, нет, не могу. Ведь это почти обручение... Я вернула ему перстень и встала.

- У меня есть жених, - сказала я. - Правда, он слепой. И глухой. И ещё безмозглый.

Пинцер смотрел на меня снизу вверх. Мне было очень неловко и очень жаль его, но теперь лучше уйти.

В тот миг, когда Пинцер поёжился от прикосновения моей руки, я почувствовала, ощутила всем существом, какую власть женщина может иметь над мужчиной. Увы, над Антоном у меня такой власти не было. Наоборот, это он имел надо мной власть... Но и не думал воспользоваться ею. Ему стоило пошевелить пальцем, чтобы я выполнила любое его желание. Но он не считал нужным даже позвонить.

На следующее утро Пинцер не появился, что, конечно же, никого не удивило. Ему разрешили отлежаться. А меня не покидала мысль о том, что Йонтас мог бы помочь Антону. Как именно, не знаю, но мог, я чувствовала. И я решилась поговорить об этом с господином Биндом.

Обычно он появлялся в конце дня, когда приходило время конвоировать пленных, основным местом его работы был лагерь в каменоломнях. Но иногда обходились и без него. На моё счастье в этот день Бинд появился, и я подловила его в воротах.

- Господин Бинд, можно с вами поговорить?

Он немного удивился. Я подождала, пока он отдавал приказ и двое конвойных строили и пересчитывали пленных. Колонна двинулась вперёд, я зашагала рядом с Биндом, торопясь пересказать ему историю Антона.

- Значит, ты считаешь, что этот прусский лекарь может помочь твоему другу?

- Да, - ответила я твёрдо.

-Это очень сомнительно, он всего лишь фельдшер.

- Любая поддержка Антону сейчас пригодится... А он умеет то, чего не знают врачи.

- Ладно, я подумаю.

У меня подпрыгнуло сердце - первый шаг сделан! Но теперь надо поговорить с матерью Антона и надо, чтобы она потом уговорила сына... и делать это всё не по телефону, разумеется. Задача была сложной. Госпожа учительница считала, что это я виновата в кризисе. "Ты слишком влюблена, - сказала она мне как-то, - это пугает."

Надо было встретиться с ней. На следующий день я отпросилась на час и побежала в школу.

И вот мы стоим с ней в так хорошо знакомом мне школьном коридоре.

Она почти не смотрит мне в лицо. Вид у неё измученный, в глазах бесконечная, граничащая с безразличием усталость. Но в голосе по-прежнему слышатся учительские нотки.

- Я не понимаю о чём ты, какой-то пленный... Как он может помочь Антону?

-Он врач, - я уже вру напропалую, - он на моих глазах поднял на ноги человека, которому раздробило ногу!

-Я не знаю, не знаю... - Она заглядывает в класс, где ребята начинают всё громче переговариваться, потом неуверенно смотрит на меня. Я обещаю не приближаться к Антону, даже не входить в дом.

-Хорошо-, мне кажется, она спешит отделаться от меня, - я поговорю, позвони мне завтра вечером.

Госпожа Тэсс исчезла за дверью, а я побрела обратно на работу. Мне остаётся утешиться мыслью, что я сделала всё, что могла, больше от меня уже ничего не зависит. Следующим вечером я позвонила, почти уверенная в отказе, но неожиданно голос госпожи Тэсс произносит:

- Приходите, я жду.

Еще через три дня господин Бинд заглянул на кухню и вызвал меня.

- Не передумала? - спросил он.

- Нет.

- Тогда сделаем вот что. Завтра в пять часов будь у ворот, я снаряжу конвоира. Ровно в 19.00 поверка в лагере, все должны быть на месте. Поняла?

Я кивнула.

И вот мы втроем направляемся к дому Антона. Дому, с которым у меня было столько связано! Неужели всё напрасно? Неужели я не увижу его больше никогда?

Госпожа Тэсс вежливо здоровается со всеми. Она приглашает нас на кухню и предлагает что-нибудь выпить. Но мы все по разным причинам отказываемся. Она смущённо поглядывает на невозмутимого Йонтаса.

- Извините, сударыня, - торопит конвоир, - у нас очень мало времени, проводите врача, мы подождём здесь.