Колючий иней

— Но разве это возможно?

— А почему нет? Все условия выполнены. Стоит попытаться. Через несколько месяцев должен прилететь очередной грузовой транспортник. У меня имелся план, — он сжал губы. — А сейчас время упущено. Миро мертв.

Теперь я поняла его слова про судьбу всей планеты в руках этого паренька. До чего же порой странно поворачивает жизнь. Что ответить Севалу, я не знала. Его задумка казалась чем-то безумным. Но разве не это дает ей шанс на воплощение?

И почему из Содружества никто не подумал о таком повороте событий? Или это они похищали взрослых детей? Догадка озарила меня, и я озвучила ее Севалу.

— Не знаю. Такие мысли были. Поэтому Миро я всегда держал при себе и за остальными старался следить. А потом решил и вовсе спрятать кого смогу.

Мы снова замолчали. Странное чувство — открывать такие тайны с ненавистным тебе человеком.

— Рин, — усталый голос Севала заставил поднять на него взгляд. — Попробуй на время отбросить свою неприязнь ко мне, как сейчас сделал я. Послушай меня. Прошу.

Кричать и обвинять его было проще, чем отказывать в такой просьбе. Пришлось молча кивнуть.

— Посмотри вокруг. Внимательно посмотри. А теперь представь, что таких мест на планете тысячи. А если она вся пронизана тоннелями и гротами? Они могут быть везде, даже под водой.

Молча слушала его. Такое предположение казалось невероятным. А вдруг Севал прав? Что если вся жизнь планеты сосредоточена внутри нее, а не на поверхности?

Поделилась с Севалом, и он легко подхватил мысль и продолжил:

— У меня схожие догадки, но наверняка могут сказать только исследователи. А кто их сюда пустит? Не думаю, что Содружеству интересна местная флора и фауна. И не забывай про «жидкое серебро». Знаю, звучит безумно, но мне кажется, что Такутта живая. Возможно, существует разумная жизнь, которая единым сознанием пронизывает всю планету. Доказать я ничего не могу, но ты только представь, что я прав.

Голова шла кругом от очередных невероятных предположений. Неужели мы наконец-то наткнулись на разумную жизнь? Люди много столетий искали ее по всей галактике, но безуспешно. А двоим заключенным удалось ее обнаружить в недрах крохотной планеты. Это казалось настолько смешным, что я не удержалась и хихикнула.

— Это может показаться смешным, — не понял меня Севал. — Но если я прав? Что с планетой сделают через пару лет? Она не выдержит такой боли.

Он говорил о ней, словно о живом существе, и это пугало. Вспомнила потухший свет, когда я отдернула руку от растения в том гроте. Будто на меня обиделись.

Не думая, что именно делаю, шагнула в сторону и положила ладонь на заросшую стену. Легкий свет от клочка мха разгорелся чуть ярче, словно разбуженный. Мне даже показалось недовольное бурчание.

Мысленно потянулась к нему и послала улыбку. Теплую и нежную. Ту, что матери дарят своим детям. И мне ответили! Внутри меня разгорелась ответная улыбка, пришедшая откуда-то извне. Она негой растеклась в груди, затопляя боль и стирая злобу. Даже дышать стало легче. Я погладила кустик мха, служивший проводником, и мысленно поблагодарила то «нечто», что наполнило мою душу добром.

Севал, внимательно наблюдающий за мной, одобрительно кивнул, словно понимая мои ощущения. Подошел ближе и тоже коснулся стены, по которой разбежались вспыхнувшие огоньки.

— Я прибыл сюда в ужасном состоянии. Год жил зверем, мечтая умереть. Или убить всех вокруг. А потом в лесу нашел Миро. Оголодавший дичок, а не ребенок. Он таскался за мной повсюду, пока до меня наконец не дошло, что есть те, кому я могу помочь. Помогая им, я спасал себя. Тогда родился план собрать и защитить всех детей. А потом и заполучить для них планету. Или хотя бы попробовать привлечь внимание, чтобы их взяли под опеку.

Поглаживая стену, он замолчал, прикрыв глаза. Но вскоре продолжил:

— Потом приснился сон, наполнивший меня силами. А совсем скоро я по запаху вышел на это место. Тот день я никогда не забуду. Прожил здесь неделю и понял, что это идеальное убежище для детей. Они должны выжить и остаться здоровыми. Всех, кто был младше десяти лет, я перевел сюда. Со старшими оказалось сложнее: некоторые убегали, и я с трудом находил их в тоннелях. Пришлось оставить их в лагере. Им тяжело было бы привыкнуть к новой жизни. С маленькими проще. Но ты ведь понимаешь, что это не выход: запереться здесь навсегда?

— Зачем ты это делаешь? — задала я давно мучивший меня вопрос.

— Потому что могу, — ответил он спокойно. — Потому что если бы не начал, то умер бы, как загнанный зверь, много лет назад.

Мужчина замолчал и опустил голову, а когда снова заговорил, голос был задумчивым и немного странным.

— Неужели тебе никогда не хотелось отбросить все и сделать нечто по-настоящему стоящее? Важное настолько, что даже твоя жизнь проигрывает в сравнении с этим.