Колючий мед

Раздается звонок телефона. Прием плохой, в трубке трещит. Потом на другом конце провода прорывается голос Тома. Такой знакомый, но он уже больше не попросит меня что-нибудь купить по пути с работы или забрать Оскара из садика. Это время ушло. Теперь во время наших разговоров его голос принимает прохладный профессиональный тон. Том не тратит времени понапрасну, расспрашивая, как у меня дела и чем я занимаюсь. Мое расставание с Эриком он обошел молчанием. У меня такое чувство, будто он считает, что я получила по заслугам, и мне трудно осуждать его. Бывший муж переходит сразу к делу:

– Знаешь, мы хотели бы задержаться на Лофотенских островах еще на несколько дней. Послезавтра у нас есть возможность поехать на китовое сафари. Надеюсь, ты не будешь возражать, хотя мы и отступаем от изначального плана? Для Оскара это будет полезный опыт.

Он откашливается, говорит авторитетным и ответственным голосом.

– Конечно, – отвечаю я. – Звучит увлекательно. В остальном все нормально?

– Все очень хорошо.

– Он рядом? Можно мне поговорить с ним?

– Сейчас подойдет.

Том передает трубку. В голосе Оскара слышно радостное возбуждение:

– Мама, привет! Ты знаешь, я вчера поймал треску на два килограмма. Мы плавали на большом рыбацком судне, и Малин вытащила пятикилограммового палтуса на воблера.

– Не может быть! – восклицаю я, хотя без всякого труда представляю себе, как мощная Малин в штормовке стоит на палубе рыбацкого судна и, словно по мановению руки, достает из глубин готовые коктейли из морепродуктов. Я ведь даже не знаю, что такое воблер.

– А еще мы видели выдр в большом аквариуме. Папа уже рассказал о китовом сафари?

– Да, это звучит очень увлекательно.

– Ну ладно, мне пора. Мы будем сейчас играть в покер на костях.

– Ладно. Люблю тебя. Звони в любое время!

– Я тоже тебя люблю, мама!

На том конце провода вешают трубку. Я остаюсь сидеть на месте и тереблю в руках мобильный. Вместо заставки на нем всплывает фотография Оскара, задувающего свечи на тортике. Это его десятый день рождения, с тех пор прошло уже два года. Щеки еще по-детски округлые. Красные губки вытянуты в трубочку. Глаза обрамляют длинные темные ресницы, совсем как у свекрови. Сердце сжимается от тоски и желания с кем-нибудь поделиться.

У меня возникает внезапное желание позвонить Эрику, пока я не вспоминаю, что произошло.

Стремление пообщаться с ним возвращается уже не так часто, как раньше. Иногда оно с надеждой пытается достучаться до меня, но я игнорирую его, и оно обиженно отползает в тень. Что там Вероника говорила во время нашей первой беседы? Своим горем нельзя управлять, нужно дать ему волю?

Лучшее средство утешения разбитого сердца – отстраниться и заняться чем-нибудь простым и понятным подальше от причинившего тебе боль. Это уже один из моих собственных советов, сформулированных в другой жизни, где истинные сердечные драмы были мне неведомы.

Выйдя на балкон, передвигаю пластиковый стул так, чтобы присесть в лучах полуденного солнца. На столе передо мной лежит старый номер «Карманного журнала», который я прихватила в общей гостиной. Опять открываю «Уголок доверия» и перечитываю письмо в редакцию. «Окажите услугу пожилому человеку». Неплохой совет, особенно если перед этим упек пожилого человека в больницу.

С тревогой вспоминаю прошедший день, то, как Вероника была уверена в том, кого увидела в коридоре. А за кого тогда она приняла меня? И где сейчас находится этот Бу? А что, если мне попробовать найти его, в качестве сюрприза, и свести их опять? Оказать услугу пожилому человеку? Ни с Эриком, ни с Томом отношения мне уже не починить, но, может, еще не поздно найти Бу для Вероники? Чини то, что можно починить. Спасай то, что можно спасти. Помогай судьбе.

Я решаю отложить статью и взяться за новую задачу. Мне в любом случае не закончить, пока интервьюируемая лежит в больнице. Да и желания нет.

Оскар на несколько дней задержится на Лофотенских островах. Горящая работа меня не ждет. На мое время никто не претендует.

Поднявшись, возвращаюсь в номер за компьютер, вбиваю пароль от вайфая «тишинаипокой» и подвигаю стул поближе к перилам, чтобы не упустить последние лучи солнца.

Есть один Бу Бикс. Живет в Бангкоке, двадцать шесть лет, настоящее имя – Паниават Бурапарат. Радостный такой на фото. Это точно не он. Второй из двух результатов поиска приходится на книгу по математической статистике, где Бу и Бикс означают какие-то цифры в уравнении. Бу Бикс. Что за странное имя? Вероника говорила о Высшей художественной школе в Гётеборге. Сколько их там? Пишу в строке поиска – получаю шесть вариантов. Изучив вопрос немного подробнее, понимаю, что в 1955 году их было всего две. Можно ли найти его в списках учеников? Делаю запрос на 1955 год список учеников, название академии. Получаю 2400 результатов, но среди них нет Бу Бикса. Конечно, всегда можно позвонить в канцелярию и упросить кого-нибудь посмотреть данные в старых архивах. Не помню, говорила ли Вероника, сколько ему было лет, когда они познакомились – на пару лет ее старше? Лет девятнадцать-двадцать?

Выписываю номера телефонов.